Ну, прапор, прапорщик с соседней роты вместе с солдатом рыбу пошли ловить. Консервы уже поперек глотки стояли.
Кидает, значит, прапор толовую шашку в воду, и после взрыва солдат, как собака охотничья, в воду за всплывшей рыбой кидается.
Потом, видно, прапору тоже купаться захотелось. Солдат стал шашки кидать. А прапор так увлекся рыболовством, что прыгнул в воду вместе с летящей в нее толовой шашкой. Ну и всплыл… с разорванными брюхом и грудью. А рыбу ту мы съели. Не пропадать же добру!
Если при последних словах о несчастном прапорщике девушка глубоко и резко сглотнула, то при упоминании о рыбе она побледнела и поставила бокал на стол.
А Егоров, абсолютно не замечая этого, тут же поспешил рассказать следующую историю.
– Был у нас еще медик в санбате. Мужик хороший, и врач, каких поискать. Но одна беда – когда запьет, то разбегайтесь все, кто может.
Однажды во время пьянки он сдуру гранату хватает, кольцо рвет и собирается уже в народ ее кидать. Мужики, понятное дело, навалились на него и кулак с гранатой крепко так сжали. Потом повели Васильича к бассейну, который тут же, возле модуля, был.
Подводят его и объясняют. Ты, мол, Васильич, по команде гранату в воду кидаешь и падаешь вместе с нами за бортики. Разъяснили ему все, как положено, и Васильич говорит, что усек все…
Ну, кинул он гранату в бассейн. Мужики все на землю рухнули, а Васильич, подумав, за гранатой вслед кинулся…
– И что стало?
– Да ничего особенного. Дуракам и пьяницам, известное дело, везет. Только ногу и ампутировали. Здесь же, в медсанбате. А потом еще и орден дали. Будто он в бою пострадал, когда кого-то из-под огня духовского вытаскивал.
– А каких-нибудь других историй нет? – жалобно спросила Светка.
– Конечно, есть, – охотно согласился Егоров, не обращая внимания на тон вопроса, и продолжил: – Кроме нас, там еще советники были, которые приезжали по партийной или военной линии. Они с местными правительственными деятелями работали. Жили в отдельных охраняемых городках и, если честно, за их пределы старались никуда не вылазить.
Денег они получали раз в десять больше, чем мы, а дел никаких. Вот они и пьянствовали круглосуточно. Так один из «партийцев» до того допился, что сам себе харакири сделал.
– Это как?
– Ну, взял большой нож, каким афганцы баранов режут, и живот сам себе вспорол. Традиция такая была в Древней Японии.
– Витя, может, больше не надо.
– Про Японию?
– Да про страсти эти. Я же не усну, – взмолилась Светка. – Ну, пожалуйста!
– Да какие это страсти? – искренне удивился Егоров. – Это же в самом деле было. Тем более по собственной дурости. Ведь никто не виноват, что они такими идиотами оказались.