– В таких случаях, мы не имеем права выселять молодую семью в малометражку. – Заведующая хлопком ладони открыла дверь и первой шагнула на свежий воздух, навсегда оставив право на проживание в данной комнате за молодой семьёй. Сразу же за ними удалилась и «мать» Марина, сиюминутно решившая никогда не иметь детей.
Тимур немного растерялся, когда маму приодетой и накормленной девочки не обнаружил на прежнем месте. Но его растерянность была не долгой. Увидав такую же попрошайку, только с наименьшим количеством детишек, он зашёл сзади и подсадил ребёнка к ней. За тем предстал с лицевой стороны матери и достал из кармана гонорар, переданный Сергуней за услугу. Он наклонился, чтобы отдать деньги но, увидев в пластиковой тарелке предостаточное количество монет и купюр, качнул удивлённо головой, отщипнул от гонорара примерно половину, другую сунул обратно в свой карман. Положил деньги на ту самую тарелку и прижал валявшимся рядом камешком размером с куриное яйцо. Бедная мать, что-то обрадовано затараторила на своем языке, протягивая к Тимуру руки.
– Нихьт ферштейн. – Сказал ей Тим и, перешагнув через ограждение, сел в машину. – Фу! – Выдохнул он из себя остаток актёрского таланта. – Давай домой.
Водитель, чуть улыбнувшись, тронул машину с места.
Отстояв своё жилище, Сергуня на мотоцикле, немедленно примчался в больницу. Узнав место расположения Алёнки, он сунул бабушке вахтёрше сторублёвку и беспрепятственно проник в отделение. В палате находились женщины совершенно разных возрастов. Увидев в дверях голову молодого человека, отнеслись к этому событию совершенно безразлично. Алёнка, сидевшая на кровати, запахнула полы халата и, сунув ноги в разношенные больничные тапки, зашаркала ими по паркету, направляясь к нему.
– Привет.
– Привет. Ну, что? Что-то серьёзное? – спросил взволнованно Сергуня, видя её удрученный вид. Алёнка пожала плечами, попыталась улыбнуться и, покраснев, опустила глаза.
– У тебя не найдется рублей пятьсот?
– А-а, понятно, без полиса… – он с готовностью подал ей пятисотку. – Так, может мало? Возьми ещё, на всякий случай.
– Спасибо, Гуня. Ты настоящий друг. – Она поцеловала его в щёку. – Эти к тебе больше не придут?
– Кто? – будто не поняв, переспросил он но, увидев её повлажневшие глаза, поспешил исправиться. – А, эти? Нет, не придут.
Тиская его руку, Алёнка сказала:
– Знаешь, тот худощавый, что приходил… он… он фотографию Лукича забрал. Сунул себе в карман.
– Какую ещё фотографию?
– Она из моего паспорта выпала, когда они в сумке рылись. Он даже присвистнул: «… жив, – говорит, – значит, подельник!» Вот, я… и, боюсь – не случилось бы чего…