– Ишь ты, гордая какая. Не от меня это, а от артели нашей, как вдове павшего воина. – Он насильно вложил ей деньги в руку.
– Спасибо. – Прошептала она, опустив глаза в пол.
– Пенсию-то за отца ребёнку, хоть военную оформили?
– Да. – Глянула она на добродетеля влажными глазами.
– Ну, ладно раз так. А то наши бюрократы никого не пожалеют. Им что погибший, что умерший, всё одно. Пойду.
Он так же внезапно ушёл, как и появился. Денег Лука Михайлович оставил Антонине столько, что можно было жить целый год, не в чём себе не отказывая и невзирая ни на какие задержки социальных пособий.
Лука Михайлович подошел к калитке своего дома и остановился. Дорожка до веранды была от снега не чищенной. На входных дверях висел замок. Он пробрёл по снегу до дверей веранды, нашарил над наличником ключ. Вошёл в нетопленную квартиру, включил свет, снял с плеча рюкзак и, не раздеваясь, присел к столу, на котором лежал исписанный клочок бумаги.
«Уехала к Павлине. Назад не дожидайся.
Живи, как сам знаешь. Нина».
– «Вот, значит, как. Про все узнала. Иначе бы не решилась. Та-а-ак… Сына проглядел. Жена ушла. Мужики бузу подняли. Прокуратура интересуется, мол, правда ли что мужика деревенского подо льдом протаскивал? А откуда мне знать, что он больной был? Как сети красть, так все здоровые!.. Вполне могут преднамеренное пришить. Нынче под нашего брата глубоко копают. Да-а…». – Подумав, тяжело вздохнул Лука Михайлович. Он поднялся с места, и, сжимая в кулаке записку жены, вышел на улицу. Швырнул её на снег и, закурив, быстрым шагом направился к магазину. Он, положил перед продавщицей целую горсть помятых купюр и попросил литровую бутылку водки. Вернувшись домой, налил полный граненый стакан и, не отрываясь, выпил его до дна…
… Через три дня к нему пришел посыльный из артели. Дверь была не заперта. Вован постучался и перешагнул порог. Его начальник лежал на полу с простреленной головой. Рядом валялся опрокинутый стул и пистолет.
Суровая зима предпринимателю пришлась не по душе и он, «свернув дело», исчез из посёлка, оставив тружеников без зарплаты и даже спасибо ни кому не сказав. Сотрясая воздух крепкими выражениями, обманутый люд направился к старому директору, с просьбой стать вновь у руля производства, пока ещё не всё оборудование было раскурочено и растащено.
Филипп Маркович, долго морщил лоб, и было видно, что ему самому до чёртиков надоело сидеть дома на пенсионном обеспечении. Он ежедневно собирался съездить к начальству с серьезным разговором о реконструкции предприятия, по чьему-то злому умыслу брошенного на произвол судьбы.