Базар на глазах редел, и Женьке хотелось плакать от обиды. Хотя - на кого?.. Он и сам не знал.
Лихорадочно раздумывая, где и как теперь достать этот проклятый килограмм муки, Женька едва не наступил на мешковину, на которой кучечками были разложены гвозди, скобы, ржавые дверные петли, гайки.
- Осторожно, мальчик! - испуганно воскликнул хозяин этого добра - маленький, седой и сморщенный старик в очках. И тут же, близоруко щурясь, разглядел Женькину книгу. - Что это за фолиант у тебя?..
- Очень ценная книга! Очень дорогая! Первопечатника Ивана Федорова! - торопливо выпалил Женька.
Старик перенял у него вместе с клеенкой его ценность и, поправив очки, близоруко всмотрелся в ровные строчки старой кириллицы.
Женькину грудь захолонуло в надежде. Он видел, с какой жадностью вцепился в его товар старик, как сквозь густую сетку морщин на его щеках пробился румянец: и ждал, боясь лишним словом или неосторожным движением спугнуть покупателя. Старик как завороженный рассматривал книгу, потом будто очнулся вдруг и поглядел на Женьку не то укоризненно, не то осуждающе.
- Продаешь?..
- Так надо, дедушка... Вы купите!
Старик горестно усмехнулся:
- Всего, что я заработал за свою жизнь, мне бы не хватило оплатить эту вещь...
- А мне не надо всего! - с дрожью в голосе торопливо заверил Женька. - Мне один килограмм муки нужен!
- Ты отдаешь сокровище за бесценок... - опять укоризненно покачал головой старик.
- Но мне этот килограмм... - Женька запнулся. - Очень-очень нужен! - И он повторил еще раз: - Очень!
- Если бы у меня была мука, я дал бы тебе... - грустно сказал старик. - Я дал бы тебе, сколько ты захочешь... Но у меня нет ни грамма - я уже много-много дней не видел ее...
Женька медленно завернул свою - кому вовсе ненужную, а кому недоступную - ценность в клеенку.
- Смотри, не отнял бы кто ее у тебя, - жалостливо проговорил на прощание старик. - Такие всегда найдутся...
Женька лишь виновато улыбнулся в ответ. Что было теперь делать? Женька сразу сник и как-то обессилел. Он подумал о картошке за пазухой, и голова закружилась от голода. Он представил, как выйдет на опушку леса и пожует картофель с солью. Но, вспомнив предостережение доброго старика и воровскую подвижность тех сомнительных личностей, что вертелись вокруг него, лесом идти побоялся.
Он решил, что подкрепится, когда свернет в глухой переулок, через который можно выбраться на главную - и недавнем прошлом Комсомольскую - улицу.
Может, там сыщется покупатель.
Но главную улицу он нашел пустынной из края в край и тогда понял, что его надежды на счастливую случайность несбыточны. Кому теперь здесь нужен первопечатник Иван Федоров с его трудами?..