- Ты - Галя Прокопенко! А твоего друга, теперь я знаю, зовут Никита. Две недели назад, во время оползня, открылась эта труба, которую вы искали. Тот, кто не враг вам, прикрыл ее, потому... потому что об этой трубе все забыли, но оказалось, и воспользоваться ею не так просто! Нужна ваша помощь!.. Вот такое дело...
Галка помедлила, глянув на Никиту, который впервые не прятал своих грабастых рук, и они были сжаты в кулаки.
А Галка думала о руке пришельца: «Где я его видела?.. Именно эту руку, с коротким шрамом поперек кисти?»
- Вас, наверное, послал один человек, который тоже решил, будто мы что-то ищем, когда мы играли в овраге...
Гость обессиленно вздохнул и сначала долго, задумчиво глядел в пол, потом неожиданно сурово взглянул на Никиту и Галку.
- Не были вы ни в каком овраге. Не были. Значит, никакого человека видеть не могли, - твердо подчеркнул он. - Ясно? - И, встав, решительно шагнул к двери. - До свидания.
- Подождите! - невольно остановила мужчину Галка, переглянувшись с Никитой. - А что вы хотите от нас?..
Мужчина обернулся и посмотрел на Галку:
- Во-первых, ходить засветло по свежей изморози, по грязи, оставляя за собой следы, видимые даже малозрячему, когда отправляешься на такое дело, на какое шли вы, не следует... Во-вторых, и это главное, твой, Галя, покойный дедушка исполнял обязанности на заводе как раз по части канализации. Говорят, он хотя и был малограмотный, но любил и умел чертить. Работал и на строительстве... В частности, прокладывал эти трубы. У него остались какие-нибудь бумаги? Нужно точно знать выходы на поверхность внутри бывшего завода. Ведь там каждую ночь обязательно есть охранник. А что в-третьих, я скажу потом.
- Да... - сказала Галка, заметив, что Никита расслабил руки и спрятал в карманы телогрейки свои кулаки. - Только я не знаю... Я никогда не смотрела. Я сейчас принесу. Они у бабушки в сундучке лежали, где она всякие травы, корни и листья малины хранила...
Мужчина опять сел, улыбнулся. И Галка с Никитой тоже доверчиво улыбнулись ему.
- Немец твой скоро вернется? - спросил пришелец Галку.
- Нет! Когда он уходит, то до утра. Потом ночует дома, потом опять - на сутки...
- Значит, послезавтра его не будет... Ну, посмотри!
Галка много раз держала в руках эту перевязанную шпагатом пачку бумаг, потому что и сама хранила в бабушкином сундуке малиновые листья, малиновый цвет. Принесла, положила на стол.
Мужчина развязал пачку. Втроем они склонились над ней.
Здесь были письма от Галкиной матери, когда та уезжала к отцу, на место его службы в армии, были фотографии, на одной даже она - полуторагодовалая Галка - нагишом в тазике, были вырезки из газет... И, наконец, несколько схем. Мужчина впился в одну из них глазами.