Постояв мгновение перед дверью кабинета Амадео, Изабелла улыбнулась. Всякий раз, подходя к этой двери, она вспоминала, как впервые увидела ее и эти холлы. Тогда они выглядели иначе. Красиво, но не столь элегантно, как сейчас. Она придала им нечто большее, так же как Амадео ей. Она росла в его присутствии, чувствовала себя безмерно любимой и в абсолютной безопасности. Вполне надежно, чтобы быть такой, как есть, смело делать то, что хочется, вторгаться в мир, не имеющий границ. Амадео заставил ее почувствовать беспредельность, показал, что она может быть всем, чем захочет, и делать все, чего захочет, и она это делала, ощущая силу его любви.
Она тихо постучала в дверь, ведущую прямо в его личный кабинет. Этой дверью пользовались только она и Бернардо. Тотчас же раздался ответ. Она повернула ручку и вошла. Мгновение они молча смотрели друг на друга, и душа ее затрепетала, как происходило всякий раз с тех пор, как она впервые увидела его. Он улыбнулся в ответ, ибо чувствовал то же самое. В его глазах светилось нескрываемое удовольствие, что-то вроде нежного обожания, которое всегда, как магнит, притягивало ее в его объятия. Именно эту мягкость, доброту и неизменную способность сопереживания она так любила. Огонь, горевший в нем, отличался от ее огня. Он был как священное пламя, высоко поднятое для печальных и уставших, которому суждено гореть вечно. Ее огонь был факелом, сверкающим на ночном небосводе, таким ярким и прекрасным, что к нему было почти страшно приблизиться. Но никто не боялся приближаться к Амадео. Он был очень приветливым, и всем хотелось быть рядом с ним, хотя на самом деле это место принадлежало только Изабелле. Конечно, и Бернардо тоже, но в ином смысле.
– Проходи, Изабеллецца. Что привело тебя сюда сегодня? Я думал, мы все обсудили вчера. – Он откинулся на спинку кресла, протянув ей руку, которую она взяла в свою.
– У меня появилось еще несколько идей. – Несколько… Он засмеялся. У Изабеллы «несколько» могло означать тридцать пять, сорок семь, сто или даже триста. У Изабеллы никогда ничего не могло быть мало: ни идей, ни драгоценностей, ни нарядов. Амадео широко улыбнулся, когда она наклонилась, чтобы поцеловать его в щеку, а он потянулся и коснулся ее руки.
– Ты сегодня прекрасно выглядишь. – Она купалась в сиянии его глаз, как в солнечном свете.
– Лучше, чем утром? – Они засмеялись: утром она наложила на лицо новый крем, высоко подвязала волосы и была в удобном халате и его тапочках.
Амадео покачал головой.
– Нет. Думаю, утром ты нравилась мне больше. Но… Такой ты мне тоже нравишься. Это платье одно из наших?