Должна признаться, последнее слово взволновало меня. Интересно, что он думал обо мне? Вряд ли он вообще обо мне думал. Он оценил меня, решил дать мне работу, и на этом его интерес ко мне вполне мог иссякнуть. Зачем же меня пригласили на семейный ужин? Разумеется, затем, чтобы он мог повнимательнее рассмотреть особу, чье вызывающее поведение слегка заинтересовало его. Жизнь в замке была однообразна. Ему вполне могли наскучить одинокие трапезы в обществе Филиппа и Женевьевы. Я бросила ему вызов — правда, не слишком успешно: он был слишком умен, чтобы не понять моей оборонительной тактики — моя дерзость забавляла его, и он придумывал мне новые испытания, пытаясь унизить меня.
Определенно, он садист. Таково было мое впечатление. Он повинен в смерти своей жены, пусть и не впрямую: именно из-за него она приняла смертельную дозу яда. Бедная женщина! Каково ей жилось? Каким несчастным должен быть человек, чтобы решиться на самоубийство? А ее дочь? Бедная Женевьева! Я должна постараться понять эту девочку, как-нибудь подружиться с ней. Я чувствовала, что она была ребенком, заблудившимся в ужасном лабиринте и испытывающим все больший страх, что никогда не найдет из него выхода. Даже я, гордившаяся своим здравым смыслом, вполне могла позволить безумным фантазиям опутать себя в этом доме, где в течение столетий, должно быть, происходили странные события, где совсем недавно так трагически умерла женщина.
Чтобы этого человека изгнать из своих мыслей, я принялась думать о другом. Как отличалось от мрачного облика графа открытое лицо Жан-Пьера Бастида!
Внезапно я развеселилась. Как странно, что я, после несчастной любви к Чарльзу, много лет не интересовавшаяся мужчинами, теперь нашла сразу двух, постоянно занимавших мои мысли.
«Как глупо, — увещевала я себя, — Что у них со мной общего?»
Я взяла книгу, переданную мне графом, и начала читать.
Замок был построен в 1405 году, и до сих пор большая часть первоначальной постройки сохранилась. К старинному зданию позже были пристроены два крыла высотой более ста футов, и цилиндрические форты придавали им неприступность. Для сравнения были даны рисунки королевского замка Лош, и казалось, что жизнь обитателей последнего ничем не отличалась от жизни в замке Гейяр, поскольку де ла Талли властвовали в Гейяре, словно короли. Здесь у них были собственные темницы, куда они заключали своих врагов. В самой старинной части здания сохранился один из совершеннейших образчиков «каменных мешков».
Как свидетельствует автор книги, в темницах были обнаружены клетки, подобные тем, что были в замке Лош — небольшие камеры, высотой менее человеческого роста, высеченные в каменных стенах; де ла Талли в пятнадцатом, шестнадцатом, семнадцатом веках отдавали приказы заковывать людей в цепи и оставлять их умирать там, подобно тому, как поступил Людовик XI со своими врагами. Один человек, брошенный умирать в каменном мешке, попытался пробиться на свободу, но ему удалось лишь прокопать лаз, который вывел его в одну из клеток темницы, где он и умер, сломленный отчаянием.