В греческих традициях считать идеальных царей богоподобными, являющимися сыновьями того или иного бога, дарованными богом женщине, которая иногда не имела никаких связей со смертным мужчиной и которую можно, таким образом, считать девственницей. Людям, пропитанным представлениями, почерпнутыми из греческой литературы (даже исповедующим еврейскую религию), видимо, показалось уместным перевести на греческий язык древнееврейское слово «алмах» как «парфенос» («девственница»), чтобы фраза обрела мессианский смысл.
Эта греческая строфа позволяла считать Мессию сыном Бога. Именно библейская версия Септуагинты повлияла на ранних христиан, и в версии Библии короля Джеймса, например, в этом отрывке говорится: «Се, дева примет во чреве, и родит сына, и нарекут его Иммануил»[16].
С учетом всего изложенного выше легче утверждать, что с точки зрения влияния на будущую историю важнейшим событием всего трехсотлетнего существования династии Птолемеев в Египте явилось издание в Александрии Септуагинты.
Птолемей II, добрый покровитель Септуагинты, скончался в 246 г. до н. э., на смену ему пришел его сын Птолемей III. Правивший в то время монарх империи Селевкидов женился на сестре нового египетского царя, что было условием последнего мирного договора между двумя этими державами. Однако, как только Птолемей II умер, его дочь была изгнана и позднее убита вместе с сыном царицей-соперницей.
Это стало причиной третьей сирийской войны, в которой разъяренный Птолемей III, жаждавший отомстить за смерть своей сестры, одержал полную победу и дошел до самого Междуречья. То был пик могущества Птолемеева царства.
Это было и пиком счастливой и мирной жизни евреев под властью просвещенной династии Птолемеев. Птолемей III, как его отец и дед, очень хорошо понимал, что правит людьми с абсолютно различными религиозными воззрениями. Как и его предки, он старался быть царем для всех. Поэтому в 241 г. до н. э. на обратном пути из Вавилона он сделал остановку в Иерусалиме и возложил дары на алтарь Иерусалимского храма, тщательно следуя ритуалу, предписанному священниками.
Агафокл
В то время как Грецию и весь Восток потрясали ураганные нашествия Александра Великого и его преемников, греческие города на западе, например Сиракузы, оставались не затронутыми этой стихией. И когда пали финикийские города, и когда был опустошен Тир, тирская колония Карфаген продолжала отлично существовать и стала сильнее и богаче, чем когда бы то ни было.
Великая победа Тимолеона на реке Кримис заставила, конечно, Карфаген уйти в оборону на Сицилии, но он мог позволить себе дождаться удобного момента. Историческое прошлое давало ему твердую уверенность, что между греками опять возникнут распри и та или другая сторона обратится к нему за помощью. И какая бы сторона ни обратилась, он поможет, поскольку, поддерживая войну греков против греков, он тем самым прокладывает себе путь к окончательной победе.