Раздевалка заполнялась потными возбужденными мужиками, громко обсуждавшими результаты игры. Постепенно разговоры перекинулись на работу, деньги и женщин — как обычно.
Лева растирал ноющее колено, прислушивался к гулу голосов и ощущал полное блаженство. Только в такие минуты он чувствовал, что живет. И не променял бы их ни на что.
Роза Семеновна была против любительского футбола, считая его бессмысленной тратой времени (ни денег, ни славы), к тому же опасной для здоровья. Но Лева, возможно в первый и последний раз в жизни, воспротивился желанию матери и после института не бросил футбол.
Он просто любил играть. К тому же футбол давал возможность общаться с настоящими мужиками, которых в его повседневной жизни практически не было.
Народ в команде подобрался самый разношерстный. Здесь были местные бизнесмены и обычные клерки, вроде Левы. Был один адвокат и один кандидат исторических наук. Был слесарь, Гаврилыч. Был даже мент — капитан, начальник следственного отдела.
Лева любил их всех, даже истеричного адвоката и предельно нахального мента. Но особенно ему нравился Гаврилыч.
Гаврилыч был человеком особенным — с четко организованным мирозданием и ясным пониманием своего места во вселенной. Он никому не завидовал, был равнодушен к деньгам и откровенно наслаждался жизнью, в которой все было просто и понятно. С женой он жил душа в душу, потому что жена была любимая. Работу свою тоже любил и, как следствие, был ценим начальством, которое боялось, что такие золотые руки уведут конкуренты, и поэтому платило много. Любил своих бесчисленных друзей и с удовольствием играл в футбол — результативно и не претендуя на роль лидера.
Лева с болезненным интересом следил за всеми перипетиями жизненного пути Гаврилыча и никак не мог понять, в чем секрет такого счастья.
— Ну что, ты не передумал? — На скамейку рядом подсел Игорь Кочанов, на поле просто Кочан.
Ситуация была непростая. Игорь, владелец предприятия по продаже и ремонту контрольно-кассовой техники, узнав о сокращении, еще две недели назад предложил Леве бумажную работу в его фирме — не престижную и не высокооплачиваемую, но все же работу. К тому же недалеко от дома.
С одной стороны, работа Леве была нужна. Но с другой, он не понимал, зачем менять шило на мыло и переходить из одного рабства в другое, и поэтому тянул с ответом.
— Спасибо тебе, — искренне сказал Лева, решившись наконец. — Но пожалуй, я все же пас.