— А разве такое возможно? — Голос у Левы был самый что ни на есть недоверчивый.
— Честно говоря, я тоже сперва сомневалась, — призналась Алла. — Но, как ни странно, вышло очень даже ничего. Я их сделала как день и ночь: одно кресло покрасила в белый цвет, а другое — в черный. У обоих обивка полосатая — черно-белая. Только у первого белые полоски пушистые, из искусственного меха, а у второго — черные. Такие забавные получились!
Ее лицо светилось от удовольствия. Смотреть на это счастье можно было бесконечно.
Эх! Была не была.
— Ну а как с личной жизнью? — спросил он нейтральным тоном.
— Никак, — помрачнела Алла. — Нету у меня никакой личной жизни.
— Это хорошо, — неожиданно сказал Лева после паузы.
Алла потеряла дар речи и пришла в себя лишь через несколько секунд, в течение которых он почему-то улыбался.
— Почему это, интересно? — спросила она недоуменно.
— Потому что у меня большие виды на твою личную жизнь.
У нее внезапно пересохло в горле.
— Зачем ты это говоришь? — почти прошептала она онемевшими губами.
Он пожал плечами:
— Затем, что мне хотелось это сказать.
— А почему ты решил, что я хочу это слышать? — прищурилась Алла.
— Я совсем так не решил, — признался Лева. — Просто подумал, что, если не скажу это сейчас, возможно, не скажу никогда. К тому же что мне терять? Как любит повторять Лорик, хуже, чем есть, уже не будет.
Она закрыла ладонями горевшее лицо. Он смотрел на ее склоненную голову и ощущал необыкновенную легкость. Даже если бы она сейчас с возмущением прогнала его прочь, он бы не сильно расстроился.
Алла приподняла голову и глянула на него поверх сложенных домиком ладоней. Лева не видел ее губ, но по глазам понял, что она улыбается. И улыбнулся в ответ, сразу став похожим на Шурика из «Кавказской пленницы».
— Где ж ты раньше был, Лев Аркадьевич? — укоризненно спросила его Алла.
Он поднял брови, обдумывая ответ, а потом решил сказать правду.
— Понимаешь… Ты столько лет была рядом. Я каждый день шел на работу с мыслью, что снова увижу тебя, и это давало силы жить. Уже это было счастьем.
Она, прикусив губу, смотрела на его сосредоточенное лицо.
— А не так давно я внезапно осознал, что наши дороги могут разойтись в разные стороны. И мы можем больше никогда не увидеться. И я испугался.
Он замолчал, обводя пальцем узор на клеенке.
— Почему же ты столько лет молчал, глупый?
— Потому что… Ну, посмотри на себя. Кто ты и кто я. Разве я мог надеяться? Ты такая красивая…
Алла не верила своим ушам.
— Я? Красивая?! Да мы с тобой почти одного роста!
Он терпеливо вздохнул.
— Слушайте внимательно, Алла Константиновна. Я скажу это только один раз. Потому что иначе ты возгордишься и тогда уж точно меня бросишь. Ты очень красивая. Ты самая красивая женщина на свете. Я люблю тебя всякую. И когда ты больная, с красными глазами и сопливым носом. И когда здоровая. Когда ты грустная и когда веселая. Когда ты загружена проблемами по самую макушку и когда ты щебечешь беззаботно, словно пташка…