— Проша, не тяни так сильно — руку оторвешь, — попросила Лариса.
Он пропустил мимо обвислых ушей ее просьбу и повернул налево, к кустам. Там уже носились совершенно безбашенный пудель из соседнего дома и чья-то болонка, в другое время, наверное, белая, но сейчас почти черная от грязи.
Лариса отстегнула поводок, и Прохор рванул болонке наперерез. Тут же к ним подскочил пудель, и вся эта компания, радостно гавкая, принялась бегать и кататься по грязи.
Подышав на замерзшие руки, Лариса сунула их в карманы куртки и похолодела.
Ключа от квартиры не было.
Ну точно! Она так торопилась вывести собаку, что забыла ключи в сумке. Теперь придется ходить под окнами, дожидаясь, пока кто-нибудь из детей не придет домой.
Теоретически близнецы уже должны были вернуться после тренировки, но, как обычно, задерживались. А вот Иннокентий Петрович появится только после восьми — у него шахматный кружок. Если близнецы будут и дальше где-то шляться, то у Нее есть все шансы околеть если не от холода, то от голода.
Какая жалость, что муж на вахте! Когда он бывал дома, гулять с собакой становилось его обязанностью.
Бурильщик Зубов месяц работал на Крайнем Севере, а следующий месяц отсыпался и отъедался под неусыпным вниманием соскучившейся жены. Такой распорядок семейной жизни обеспечивал мир и покой в доме в течение многих лет и устраивал все стороны. Зарабатывал Зубов много, и Лариса вполне могла не работать и сидеть дома, о чем ей неоднократно и было говорено.
Но в том-то все и дело, что сидеть дома Лариса не хотела категорически. Три сына, собака, а временами еще и муж — этого было слишком много для ее хрупких плеч. А Лариса была девушка хрупкая. Хоть и не слабая, что тщательно скрывалось.
Она работала, потому что нуждалась в ежедневном общении и широком круге знакомств, который по возможности пыталась сделать еще шире.
Если Лариса у Аллы была единственной подругой, не считая Варвары, то Алла для Ларисы была всего лишь одной из многих, хотя и горячо любимой.
По этой причине Лариса никак, ну никак не могла остаться без работы! Ведь это означало быть заживо замурованной в четырех стенах.
В таких мрачных размышлениях незаметно пролетел час, и в какой-то момент, подняв глаза на свои окна, она увидела, что в кухне горит свет. Поскольку время шло к семи, напрашивался вывод, что близнецы все же вернулись с тренировки.
— Проша, ко мне! — позвала Лариса.
Пес, носившийся за невесть откуда взявшимся доберманом, остановился как вкопанный и замер, ожидая хозяйку. Вот такая это была собака: команду «Ко мне!» Прохор не выполнял, но, по крайней мере, и не пытался удрать.