Видимо, надо признать: есть небольшое количество закоренелых преступников, исправление которых вообще проблематично и которые социально опасны и много лет спустя после преступления. Я бы отнес сюда тех, кто злостно и хладнокровно посягал на человеческую жизнь и здоровье человека. Больше никого. Для них нужно сохранить длительные сроки изоляции от общества - не ради изоляции, а ради безопасности сограждан.
Иными словами, можно заменить массовые лагеря лучшими, более гуманными местами отбывания наказаний, но никакие средства исправления не всесильны. В борьбе с преступностью главный акцент должен лежать не на исправлении преступников, а на предупреждении преступлений. Уголовная среда в лагере - это среда вторичная. Она образуется ведь вне лагеря, на свободе. Как бы ни был уродлив этот перевернутый мир, в нем отражаются язвы и пороки, да и просто черты того прекрасного мира, в котором мы все в обычное время живем. Это черты узнаваемы, очень узнаваемы.
Дело не только в том, что в лагерный быт внедряются типичные неологизмы по советским образцам: главвор, главшнырь, аббревиатуры на "наколках" (очень часто выколото "СЛОН" - Смерть Легавым От Ножа).
Вся многоступенчатая иерархия лагерной среды напоминает привычную бюрократическую табель о рангах, а тяга уголовников к униформе родственна нашей затаенной и вошедшей в кровь и плоть любви к мундирам и погонам (даже для школьников). Во всеобщем покорном подчинении кастовым разграничениям, с привилегиями для одних и запретами, рогатками для других, не сказалось ли длительная приученность к издержкам реального социализма - к социальной несправедливости, неравноправию? Во всевластии главворов, в их поборах и "беспределе" не проглядывает ли подражание столь могущественным советским вельможам - главам целых бюрократических кланов, магнатам коррупции и произвола? Каждое преступление - это авария души, крушение морали, но в каждом случае все обрушилось потому, что было изъедено ржавчиной раньше и глубже - в сознании общества, в том, что мы на многое закрывали глаза, о главном молчали и ко всему притерпелись.
Но в том, что лагерное общество уголовников отразило какие-то черты всей жизни советского общества за последние десятилетия, нет ничего удивительного: заключенные приезжают не из каких-то заграниц, лагерь построен нами, и сама идея лагеря рождена у нас, в нашей стране, преступления рождались в нашей действительности, из ее несообразностей и конфликтов, гораздо удивительнее, что я увидел и опознал в лагерной жизни целый ряд экзотических явлений, которые до того много лет изучал профессионально по литературе, - явлений, характеризующих первобытное общество!