— Так почему же он ненавидел тебя? — продолжала настаивать она.
— Розовые ушки… с пятнышком… вот здесь.
Сюзанна знала, чего он хочет. Он не хотел говорить о своем отце и их с ним отношениях. Он хотел снять свой траурный костюм. Он хотел ее, здесь, в своей детской комнате, на своей старой кровати, чтобы дух того мальчишки, которым он был, встретился с мужчиной, которым он стал.
Неожиданно Сюзанне захотелось того же.
* * *
Потом она облачилась в его старую, пропахшую потом рубашку, надела его джинсы с закатанными штанинами. Ни одна из его старых вещей ему уже больше не годилась, и он остался обнаженным по пояс, надев лишь брюки от костюма. Они вместе обежали весь дом, поедая все, что им попадалось в холодильниках на кухне и на полках в кладовой — консервы из маринованных устриц, отборных крабов, вишневое и ванильное мороженое. Они были как дети, оставленные без присмотра в самом большом и дорогом кукольном домике на свете.
Наконец, исследовав всю нижнюю часть дома, они поднялись на чердак, просторное, пыльное подсобное помещение, тем не менее прекрасно освещенное и довольно опрятное. Здесь, запертые в старинных, окованных железом сундуках, хранились вещи, которые могли бы рассказать о жизни почти всех Бэббитов. И, в том числе, многое о жизни Чарли. Вот высокий детский стульчик — странно, он даже не помнил, что когда-то сидел на нем, — коробки с игрушками, письма в жестяных коробках для документов.
Они сидели на полу чердака, усталые и счастливые, лениво рассматривая какие-то старые журналы. Они были близки как никогда раньше.
— Ты помнишь машину, которая стоит там? — спросил Чарли.
Сюзанна кивнула, чувствуя, что он хочет сказать что-то важное.
— Его ненаглядное чадо. Она и эти несчастные розы. — Резкие, горькие интонации послышались в его голосе. — Мне было запрещено прикасаться к ней. «Это шедевр, — говорил он, — и требует соответствующего отношения. Это не для детей». — Голос Чарли стал жестким, тон — непререкаемым, и Сюзанна как будто услышала эхо слов Сэнфорда Бэббита. — Десятый класс. Мне шестнадцать. И вот однажды я принес зачетную карточку, в которой были одни пятерки.
Сюзанна выглядела потрясенной.
— Не будь такой ошарашенной.
— А такой можно? — Сюзанна скроила довольную гримасу.
— Да. Попробуй. — Они обменялись улыбками. — И вот я пришел к папочке, — продолжал Чарли. — «Можно я прокачу друзей на „бьюике“? В качестве поощрения?» Он отказал. Но я все равно пошел. Стащил ключи. Украл.
— Зачем? — Сюзанна сосредоточенно-смотрела на него, ожидая ответа.
— Потому что я это заслужил! — Голос Чарли задрожал. — Я сделал нечто выдающееся. Говоря его собственными словами, и, — Чарли понизил голос, — он не смог хоть раз в жизни поступить по-человечески.