Ах если бы он не желал ее так страстно! Если бы только мысль о том, что она может принадлежать другому, не приводила его в бешеную ярость!
Белла подвинула деревянный стул и села рядом. Ему нравилось, когда она рядом. Он чувствовал себя спокойно, комфортно.
— Я перед тобой в долгу за уход и нежную заботу, — сказал он и взял ее за руку.
— Вы мне абсолютно ничего не должны.
В ее глазах что-то мелькнуло. Сожаление? Боль? Он не хотел, чтобы она испытывала неприятные эмоции. Ему нравилось, когда она улыбалась. Поэтому он хитро подмигнул и сказал:
— Я с лихвой отплачу тебе. Для начала поцелуем.
Ее чувственные губы удивленно приоткрылись. В глазах герцога она прочла неприкрытое желание.
— Я не должна здесь быть. Это неприлично. Теперь, когда вы поправляетесь, за вами должен ухаживать только Коутс.
— Ты этого хочешь?
— Нет, — ответила она очень тихо, а потом повторила громче и увереннее: — Нет.
Воздух вокруг них был словно наэлектризован. Джеймс медленно привлек свою сиделку к себе и поцеловал. Он хотел лишь на мгновение коснуться губами ее губ. Да, именно так. Он слишком плохо себя чувствовал. Но в мгновение, когда их губы встретились, все разумные мысли покинули его. Слабость, черт бы ее побрал. Кровь быстрее потекла по жилам, бриджи стали тесными. Ее губы раздвинулись, давая возможность его языку проникнуть в сладостные глубины рта. Джеймс ощутил вкус клубники и страстной женщины. Белла застонала и подалась к мужчине, ее полные груди прижались к его груди.
Герцог понял, что хочет эту женщину сильнее, чем любую другую, коих было немало в его жизни. Он не понимал этого страстного желания и только чувствовал, что она разбудила в нем эмоции, о существовании которых он даже не подозревал.
Застонав, Белла отстранилась.
— Ваша рана. Я боюсь сделать вам больно.
Джеймс всмотрелся в ее милое лицо, заглянул в глаза. Несмотря на тусклый свет, с трудом пробивавшийся сквозь задернутые шторы, он был зачарован этими глубокими зелеными озерами, затуманенными страстью. Ее чуть раскрытые губы, чувственные и влажные, искушали его, заставляли требовать и обладать. Женщина, таявшая в его объятиях, была соблазнительна как сирена.
Она непроизвольно облизнула губы, и желание, закипавшее в крови Джеймса, вспыхнуло адским пламенем. Одним сильным движением он посадил Беллу себе на колени и впился губами в ее рот. Теперь Джеймс был охвачен страстью, желанием и еще чувствами, которые раньше не вызывала в нем ни одна женщина.
Он целовал ее, и она, к его удивлению, отвечала на поцелуи. Очень скоро Джеймсу этого показалось мало. Ему захотелось большего, и он стал ласкать ее руки и спину, шею, грудь, бедра. Его руки были везде, прикосновения казались нежными и требовательными, ласковыми и собственническими. Белла застонала и инстинктивно подалась ближе. Он накрыл рукой ее грудь, потом его рука скользнула под лиф платья, и ладонь ощутила восхитительно теплую и мягкую женскую плоть.