Я возмутилась:
— Почему это она думает, что может командовать тут всеми только потому, что она — сиделка сэра Джеймса?
— Частные сиделки частенько много воображают о себе и пытаются взять в руки весь дом, — спокойно ответила мама.
Объяснение абсолютно не удовлетворило меня.
— Просто она мне не нравится, — нетерпеливо проговорила я. — Она более чем недружелюбна и некультурна, она — злобная!
— Пока она хорошо выполняет свои обязанности, все остальное — не имеет значения, Верунчик.
— А ты уверена, что это так?
Мама пораженно уставилась на меня:
— Что ты такое несешь?
— Сама не знаю, — пробормотала я.
— Давай закроем эту тему. Раз ты поставила цветы, почему бы не пойти и не подышать свежим воздухом перед обедом, дорогая?
Вздохнув, я надела пальто, повязала на голову шарф и отправилась на очередную одинокую прогулку. Не было даже собаки, которую можно подрессировать. Ни одного животного на всю Большую Сторожку. Единственное — это колли Хатчинса.
На какой-то миг мне даже захотелось, чтобы легенда о Собаке в конце концов оказалась правдой: может, Черный Пес придет и лизнет мне руку и я попытаюсь освободить его душу, а он перевоплотится и вернется из ада, чтобы охранять меня.
Но на самом деле я нервничала с того самого дня, как услышала легенду, и в душе не хотела этого. В воскресенье будет полнолуние, первое со времени моего возвращения. Я была уверена, что мне не удастся сомкнуть глаз в ожидании несчастного привидения собаки-убийцы и я все буду думать, не явится ли оно ко мне.
Я пошла вниз по дороге. Утро было чудесное — свежее, с голубым небом и ярким солнцем. Я остановилась у ворот, пропуская машину. Это был Лоренс Бракнелл, но не на стареньком «остине», а на сверкающем черными боками шикарном автомобиле, явно купленном совсем недавно.
Поравнявшись со мной, он высунулся в окошко:
— Доброе утро! Наконец-то оно и в самом деле такое, тебе так не кажется? У Озерного края плохая репутация, но когда погода хорошая, здесь просто великолепно!
Я стояла и не могла пошевелиться, язык словно к нёбу прирос, а сердце пустилось вскачь, как это всегда бывало при виде этого сильного, красивого лица. Но в это утро я и любила, и ненавидела его. Все-таки это он должен был заехать за мисс Форрестер!
— Как тебе моя новая игрушка? — Тон его был довольно милым. — Это «вольво-спорт».
— Я не очень-то разбираюсь в автомобилях. — Мой ответ позвучал холодно.
— Подумал, пора избавляться от старой рухляди, она портила мне репутацию преуспевающего архитектора… — рассмеялся он.
Я отметила, что впервые слышу его смех и этот звук очень понравился мне. Белозубая улыбка всегда делала его моложе и веселее. Он продолжал: