— Ты совсем не такая, какой показалась мне там, в поезде. В тебе нет той слабости. Ты сильная, сильная и решительная.
— Тебе это не нравится?
— Да нет. Просто советую: не вмешивайся в те дела Большой Сторожки, которые тебя не касаются. И постарайся как можно меньше сталкиваться с мисс Форрестер. — Последнее замечание поразило меня.
— Ты знаешь что-то такое, о чем не хочешь мне рассказать…
Он покачал головой:
— Господь, храни нас, ну ты и упертая! Но больше я ничего тебе не скажу, кроме одной вещи — если тебе потребуется моя помощь или мой совет — звони, и я приеду.
Именно таких слов и ждало мое изголодавшееся сердечко, и я испытала истинное блаженство. Но счастье мое было недолгим. Я вздохнула:
— К сожалению, мисс Форрестер переставила телефон из холла к себе в спальню. Теперь никто не может позвонить, а когда она уезжает, то запирает дверь, и мы с мамой считаем, что это очень опасно, вдруг сэру Джеймсу станет хуже? Придется посылать за доктором Унсворта, а если того не окажется под рукой, промедление может быть смерти подобно… — Я остановилась, огорчившись, что опять пустилась в дурацкие объяснения, потому что почва снова начала уходить у меня из-под ног, а ведь мы только-только начали понимать друг друга. Он как-то странно взглянул на меня, брови его взлетели вверх. Но тут появились Нола и Кати, и больше мы с Лоренсом ни о чем не говорили. Прежде чем войти в комнату, женщины еще издалека начали весело смеяться.
В тот день Лоренс больше ни разу не взглянул на меня и не сказал мне ни слова.
Я вернулась в Большую Сторожку в еще более подавленном настроении, хоть и пыталась поддержать себя тем, что он сам сказал мне, что я в любой момент могу послать за ним. Какой шаг навстречу с его стороны! Но я, как обычно, переоценила и его. Я так надеялась, что мы подружились наконец, но Лоренс слишком холодно попрощался со мной. В голове моей засели две удручающие мысли. Первая — телефон остается в полном распоряжении Рейчел Форрестер, так что я все равно не смогу позвонить Лоренсу, даже если захочу. Другая — его фотография до сих пор стоит на туалетном столике в ее спальне.
С той самой поры я старалась не встречаться с мисс Форрестер — убиралась с ее дороги, едва завидев сиделку, так сильна была моя ненависть к ней. Но раза два-три нам не удалось избежать столкновения, и тогда она смотрела на меня своими злобными аквамариновыми глазами и отпускала какую-нибудь колкость:
— Как насчет черных псов? Больше не появлялись? Тебе надо засвидетельствовать свои показания, дорогуша, подтвердишь эту дурацкую легенду…