— Доброе утро! — весело сказал он и выбрался из машины, хлопнув дверью.
Я улыбнулась ему в ответ и подумала, что доктор выглядит довольно мило, его красили очки в дорогой роговой оправе на простодушном лице и длинные волосы соломенного цвета. Он был примерно одного возраста с Лоренсом, хотя последний выглядел старше своих лет.
— Как там сэр Джеймс? — поинтересовался доктор Вайбурн.
Его открытость придала мне смелости, я спросила в ответ:
— Как вы думаете, он может поправиться?
— О, всегда есть надежда, мисс… э-э… Роуланд.
— Вы, должно быть, знаете, что я в курсе того, что положение сэра Джеймса более чем серьезное, — произнесла я.
Он удивленно глянул на меня поверх очков:
— Ну, если вы в курсе…
Интересно, подумала я, как бы он отреагировал, если бы я здесь и сейчас открыла ему, что его выдающийся пациент — мой дед? Уверена, его удар хватил бы! Но ничего подобного я не могла себе позволить, зато выдала другую глупость:
— Скажите, пожалуйста, не будет ли с моей стороны слишком неприлично поинтересоваться, как долго он… сколько ему еще осталось?
— Я не могу ответить на такой вопрос.
— Профессиональная этика?
Добродушие доктора Вайбурна испарилось без следа.
— Вовсе нет. Даже если бы и хотел, то не смог бы. Сэр Джеймс — больной человек, но он — борец, и может так случиться, что старик проживет еще немало.
— Разве ему на пользу то, что его постоянно держат под действием седативных препаратов?
Теперь глаза у доктора округлились от несказанного удивления.
— Да вы что! Это уж слишком! Какое право вы имеете обсуждать лечение сэра Джеймса?
Но я, не обращая никакого внимания на его возмущенный тон, продолжала гнуть свое:
— Просто интересуюсь. Ему постоянно делают уколы и усыпляют, в то время как ему хочется посидеть и поговорить.
Черт меня за язык дернул! Понимала ведь, насколько это неприлично. Но если уж что во мне закипало, так обязательно прорывалось наружу. Однако в этот раз я действительно поступила очень опрометчиво — то, что я сказала, могло нанести непоправимый вред.
Доктор Вайбурн явно оскорбился:
— Честное слово, мисс Роуланд, вы меня шокируете. Никто не вправе голословно утверждать такое. Даже и не знаю, чего вы добиваетесь, но вас совершенно не должно касаться, какое лечение получает мой пациент.
— Может, очень даже касается, — бросилась я в бой очертя голову, потому что только теперь поняла, как много мой дед значит для меня, словами этого не выразить. Но что была я — какая-то там Вера Роуланд, по сравнению с самим доктором? Я, словно провинившаяся школьница, стояла перед ним, лихорадочно убирая волосы с разгоряченного лба, и чувствовала себя круглой идиоткой.