— Я просто сказал им, что хотел провести какое-то время наедине с нашим великолепным гидом, и они отнеслись к этому с полным пониманием.
— Ха! — выдохнула Ванни.
— Да нет, правда. Клянусь. — Бретт протянул руку, предлагая мир. — Я сказал им, что я влюбился в тебя с первого взгляда, и они, жена в первую очередь, изо всех сил старались придумать, как помочь мне.
— Еще бы! — Ванни знала, что если Бретт захочет, он уговорит и павлина в брачный период расстаться со своим хвостом. — Соврать тебе ничего не стоит? — спросила она, откинув голову. Ну как ей унять стук своего сердца?
— Я не соврал, — сказал Бретт серьезно.
Ванни почувствовала, что даже воздух в вагоне стал другим, и нервно сглотнула.
— Не надо, — резко сказала она и села за стол, уставившись на бутылку шампанского в ведерке со льдом и тарелки с пирожными, сыром, виноградом и печеньем.
Он отошел от двери и сел, но не напротив, а рядом. Когда его бедро коснулось ее, она торопливо — слишком торопливо, черт возьми! — отодвинулась и стала смотреть в окно. «Нет ничего красивее английского сельского пейзажа», — твердо напомнила она себе, глядя в окно так напряженно, что у нее заболели глаза.
Он вздохнул.
— Ты не веришь, что я влюбился в тебя в тот момент, когда твой отец представил меня? — спокойно спросил Бретт.
У Ванни замерло сердце. Она сделала неопределенный жест рукой и нервно облизнула губы, которые вдруг стали такими сухими, что она нетерпеливо потянулась за шампанским.
Бретт открыл бутылку и, наполнив бокал, протянул его ей. Ванни жадно глотнула.
— Еще? — спросил он, когда она, сделав еще пару глотков, опустошила бокал.
Она бросила на него яростный взгляд:
— Хочешь напоить меня?
Бретт секунду молча смотрел на нее, затем, откинув голову, засмеялся:
— О Ванни! Ты ни на кого не похожа.
Ванни, закусив губу, отвернулась к окну. Это было легче, чем смотреть на него, но с каждой милей, которую они проезжали, она все больше ощущала близость его тела. Она знала, что стоит ей немного подвинуть руку, она сможет положить ее на его бедро. И если она сделает это, то он глубоко, по-мужски втянет в себя воздух. Она знала, что у него сожмутся мускулы. Что на лице появится особое выражение. Знала, что глаза его потемнеют. Хотя ни разу в жизни она не дотрагивалась до него. Просто знала, что будет именно так.
— Что ты хочешь, Бретт? — В голосе ее звучали злость и отчаяние.
Прежде чем ответить, он молча ждал, когда она повернется к нему.
— Я хочу тебя, Ванни, — просто сказал он. — И всегда хотел.
Ванни грустно улыбнулась:
— Тебе нужны мои акции. Ты думаешь, я не знаю про завещание отца?