— Я хочу работать, — сказала Селия Оливеру, — хочу дать пищу мозгам. По-моему, ты должен разрешить мне работать в твоем издательстве.
Когда Селия впервые обратилась с подобным предложением, Оливер был просто поражен, хотя многие женщины, с которыми он сам знакомил ее, зарабатывали на жизнь самостоятельно.
— Но ты моя жена, — сказал он, с грустью глядя на нее. — Я хочу, чтобы ты заботилась о нашем сыне и находилась дома, а не в грубом мире дельцов от печати.
Селия ответила, что этот мир вовсе не кажется ей грубым, и попыталась обсудить с мужем этот вопрос.
— У тебя нет женщин в редакционном отделе, а я думаю, что это плохо. Возможно, вначале от меня будет не так уж много пользы, но я быстро всему научусь. Мне так хотелось бы работать рядом с тобой, милый, быть частью твоей жизни, а не просто домохозяйкой.
Оливер еще более обиженным тоном сказал ей, что он очень сожалеет, если домашняя жизнь кажется ей такой скучной. Селия ответила: посидел бы он сам целыми днями дома, так понял бы, о чем она говорит; и ей кажется, что это просто оскорбительно с его стороны считать ее пригодной только для такой жизни. Они еще долго ссорились и помирились только, как всегда, в постели. На какое-то время Селия оставила эту тему, а затем попыталась вернуться к ней — как раз в то самое утро. Реакция Оливера была точно такой же, но на сей раз в его голосе слышалось раздражение.
— Моя дорогая, я тебе уже объяснял, ты — моя жена. И мать моего сына. И…
— И это исключает для меня всякую возможность заниматься чем-то более достойным, нежели следить за стиркой белья и распевать детские песенки, так, что ли?
— Разумеется, нет. Ты же знаешь, что я ценю тебя гораздо выше…
— Так докажи это! Позволь мне проявить свои способности, работая вместе с тобой, я буду стараться на благо издательства…
— Селия, это просто слова. Ты ничего не понимаешь в издательском деле.
— Я научусь.
— Это не так просто, как тебе кажется, — твердо сказал Оливер, и Селия поняла, что он перешел к обороне. Это ее позабавило и одновременно раздосадовало.
— Ты просто считаешь меня глупой.
— Нет, разумеется, я так не считаю. Но…
— Тогда почему нет? Потому что я — твоя жена?
— Ну… да. Да, ты права.
— И это единственная причина?
— Я…
— Оливер, это единственная причина?
— Селия, я не хочу, чтобы ты занималась чем-то вне дома.
— А почему?
— Потому что хочу, чтобы ты была мне поддержкой именно в доме. Это гораздо более ценно.
— Значит, жена, по-твоему, не должна работать, так?
Он замялся, а затем очень жестко сказал:
— Да. Да, именно так. А теперь мне пора, — и вышел, осторожно прикрыв за собой дверь.