Селия подтвердила — да, говорила.
— Слава богу, слава богу, что она умерла… Господи помилуй.
Сильвия заплакала, вначале тихонько, затем все громче. Селия чувствовала себя абсолютно беспомощной, она не знала, что ей делать перед лицом такого горя, поэтому просто стояла и смотрела на них, Сильвию и младенца, и сама плакала.
И вот тут-то это и произошло. Да и вправду ли произошло? Там было так темно, так плохо видно. Но ей вдруг показалось, что маленькая грудка дрогнула. Или это мигнула лампа? Мерцая и покрываясь мокрыми бороздами на холодном зимнем ветру, рвущемся в дверь. Или только показалось, что она дрогнула? Конечно, конечно, такого не могло быть. Но затем это повторилось. Грудка вновь дрогнула. Теперь это увидела и Сильвия. А затем последовал еле уловимый вздох.
— О господи, — прошептала Сильвия. — Не может быть.
Она взглянула на Селию и совершенно спокойно, словно абсолютно здоровая, стоя на своем обычном месте и выжимая белье или нарезая хлеб, спросила:
— Вы поможете мне?
И Селия ответила так же спокойно:
— Да, помогу.
Все, что она сделала, — подала Сильвии подушку. Чтобы положить ее на младенца.
— Мамочка, поставь свечу. Ну же!
— Извини, дорогой.
— Сюда, вместе со всеми.
— Извини. — Селия поставила свечку. Они все ярко мерцали… Блестящие, золотые, множество свечей.
Свет мерцал, как и в той комнате. Да, наверное, они обе ошибались. Конечно, ошибались. Девочка вообще не дышала. Просто не могла дышать. У нее были завязанные узлом ножки и поврежденный позвоночник, и она родилась мертвой. Она не дышала. Думать, что было иначе, просто сумасшествие. Повитуха пыталась ее оживить — и не смогла. В любом случае малышка бы не выжила, потому что долго не дышала, и мозг ее наверняка был поврежден в результате кислородного голодания.
Появилась миссис Джессоп, крайне раздраженная тем, что Сильвия сама держит ребенка и новорожденная теперь укутана в шаль, а не завернута в изношенное полотенце.
— Я ведь отдала ребенка вам, — сказала она Селии. — Что тут происходит?
— Ничего не происходит, — ответила Селия. — Миссис Миллер захотела подержать девочку. Это совершенно естественно. Это утешило ее. Я дала ей подержать новорожденную. И укутала ее в шаль. Шаль принесла я, это рождественский подарок.
— Ладно, а теперь я это заберу, — проворчала миссис Джессоп. — Я должна это забрать.
— Ее, а не «это», — резко сказала Селия. — Это девочка. Дитя — девочка.
— Кто бы там ни был, — буркнула миссис Джессоп. — Он мертвый. Так что я должна его забрать.
— Да, — сказала Селия, — правда: она действительно мертвая.