— У тебя две руки, — произнес Молчун, уже накинув плащ старика.
Доу осмотрел себя.
— О чем ты? Я не собираюсь сам себе отрубать руку, чтобы выглядеть пострашнее, идиот!
— Он имеет в виду, не мозоль глаза своими руками.
Ищейка смотрел, как Доу протер кружку грязным пальцем, налил себе немного грога и залпом выпил.
— И хочется же тебе пить в такой момент? — спросил он, стаскивая с мальчика окровавленный плащ.
Доу пожал плечами и налил еще.
— Не оставлять же. Кроме того, ты сам сказал — холодная ночка. — Он неприятно усмехнулся. — Но ты, черт возьми, горазд трепаться, Ищейка! Это меня зовут Крегг. — Прихрамывая, Доу сделал пару шагов. — Я получил под зад при Дунбреке. Откуда ты все это выкопал?
Он хлопнул Молчуна по плечу.
— Вообще-то ничего получилось. Было какое-то словечко, подходящее к такому случаю. Какое словечко-то?
— Правдоподобно, — ответил Молчун.
— Правдоподобно. — Взгляд Доу смягчился. — Это как раз о тебе, Ищейка. Ты умеешь очень правдоподобно байки травить. Клянусь, ты мог бы навешать им, что ты не кто иной, как сам Скарлинг Простоволосый, и они бы уши развесили. Уж не знаю, как тебе удалось и глазом не моргнуть?
Ищейка не был расположен к веселью. Ему не хотелось смотреть на два мертвых тела, лежащие на камнях. Он все еще невольно беспокоился о том, как бы мальчик не замерз без плаща. Конечно, полная дурость думать о таком, когда парень лежит в шаге от тебя в луже собственной крови.
— Пустое, — недовольно ответил он. — Надо избавиться от них и убираться. Неизвестно, когда сюда явятся остальные.
— Твоя правда, вождь. Как бы то ни было, ты дело говоришь.
Доу сбросил в воду оба мертвых тела, потом отцепил язык колокола и тоже швырнул его в море, раз и навсегда.
— Обидно, — сказал Молчун.
— Что именно?
— Колокол сломан.
Доу взглянул на него, прищурившись.
— Колокол, вот проклятье! Ты мастер сморозить, черт знает, что. Я лучше думал о тебе. Сломали колокол! Ты в своем уме, парень?
Молчун пожал плечами.
— Южане могли бы воспользоваться им, когда придут сюда.
— Ну, они могут нырнуть и поискать его язык! Ну, ты даешь!
Доу схватил копье однорукого и зашагал к распахнутым воротам. Одну руку он держал спрятанной под плащом.
— Испортили колокол, — бормотал он недовольно. — Придурок.
Ищейка встал на носки и отцепил лампу. Держа ее высоко в руке, посмотрел на море, приподнял край плаща и закрыл им лампу, потом открыл. Снова закрыл и снова открыл. Повторил еще раз, после чего вернул мерцающий светильник на шест. Пламя вспыхнуло, оживляя надежду, — маленький огонек, хорошо видный с воды, их единственный свет.