Это имя ничего не значило для нее, но это была ниточка, за которую можно потянуть.
Она снова приставила нож к его горлу. Кадык вздымался и опускался, почти задевая лезвие. Она сжала зубы и потирала пальцами рукоятку, глядя вниз. Слезы заблестели в уголках его глаз. Лучше всего быстрее покончить с этим. Надежнее всего. Но рука почему-то не поднималась.
— Найди причину, чтобы я не делала этого.
Слезы наполнили его глаза до краев и потекли по окровавленным щекам.
— Мои птицы, — прошептал он.
— Птицы?
— Их некому будет кормить. Наверное, я заслужил такой конец, но мои птицы… они ничего дурного не сделали.
Она смотрела на него, сощурившись.
Птицы. Странно, чем живут люди.
У ее отца тоже была птица. Ферро помнила, как она сидела в клетке, свисавшей с шеста. Совершенно бесполезное создание, даже не умела летать, только цеплялась лапками за жердочку. Отец научил ее произносить несколько слов. Ферро смотрела, как он кормил птицу. Это было в детстве. Давно, еще до того, как пришли гурки.
— Ш-ш-ш, — прошипела она ему в лицо, прижав кинжал к шее.
Он съежился.
Затем она отняла лезвие, поднялась на ноги и встала над ним.
— Если я еще раз тебя увижу, эта минута будет последней в твоей жизни. Возвращайся к своим птицам, тень.
Он кивнул, его заплаканные глаза широко раскрылись, а Ферро повернулась и удалилась, скрывшись в темном переулке. Переходя мост, она бросила нож в воду. Раздался всплеск, и нож исчез, вокруг побежала рябь, круги расходились на темной илистой воде. Конечно, это ошибка — оставлять человека в живых. Жалость — почти всегда ошибка, как подсказывал ее опыт.
Но сегодня у нее было жалостливое настроение.
Полковник Глокта был изумительным танцором, но с покалеченной негнущейся ногой блистать на балу весьма затруднительно. Еще его отвлекало жужжание мух, и партнерша не помогала. Арди Вест выглядела хорошо, но ее постоянное хихиканье раздражало.
— Прекратите! — грубо оборвал ее полковник, кружа в танце по лаборатории адепта-медика.
Образцы в колбах вздрагивали и колебались в такт музыке.
— Частично съеден, — усмехнулся Канделау. Один глаз у него был сильно увеличен благодаря линзе. Он указал щипцами вниз. — Это ступня.
Глокта раздвинул кусты, прижав одну руку к лицу. Там лежало разделанное тело, красное и блестящее, почти не похожее на человеческие останки. Арди неудержимо засмеялась, взглянув на него.
— Частично съеден! — хихикала она.
Однако полковник Глокта не видел в этом ничего забавного. Жужжание мух становилось все громче, заглушая музыку. Что еще хуже, в парке вдруг стало ужасно холодно.