— Тапочки? — Она слегка нахмурилась, поглядев сначала на свои ноги, обутые в тапочки, потом на меня. — Что ж, спасибо, Эди. Лишних тапочек не бывает.
— Нет, посмотри, это не…
— Твоя бабушка… — Мама внезапно улыбнулась мелькнувшему давнему воспоминанию. — Твоя бабушка носила такие же тапочки.
Она бросила на меня столь беззащитный, столь неожиданно радостный взгляд, что мне нестерпимо захотелось сдернуть крышку с коробки и объявить себя гнусной предательницей, каковой я и была.
— Ты как-то узнала, Эди? Ты потому купила их мне? Удивительно, что ты сумела найти такие старомодные…
— Это не тапочки, мама. Открой коробку, пожалуйста, просто открой коробку.
— Эди?
С неуверенной улыбкой она села на ближайший стул и подвинула коробку к себе. Окинула меня последним нерешительным взглядом и занялась крышкой, подняла ее и посерьезнела при виде груды выцветших конвертов внутри.
Кровь в моих венах стала жаркой и жидкой, как бензин, пока я следила за сменой эмоций на ее лице. Смущение, подозрение, затем вздох, предвещающий узнавание. Позже, воссоздавая сцену мысленно, я в точности определила миг, когда корявый почерк на верхнем конверте превратился в прожитый опыт. Ее лицо менялось, его черты становились чертами почти тринадцатилетней девочки, которая послала первое письмо родителям с рассказом о замке; она вновь была в нем, застывшая в моменте сочинения.
Мамины пальцы коснулись губ, щек, задержались над гладкой впадинкой у основания горла, пока через целую вечность не дотронулись осторожно до коробки, не достали груду конвертов и не сжали их обеими руками. Руками, которые дрожали. Она произнесла, не глядя мне в глаза;
— Где ты?..
— Рита.
Она медленно вздохнула и кивнула, как будто и сама должна была догадаться.
— Она объяснила, где взяла их?
— Нашла в бабушкиных вещах после ее смерти.
Мама издала звук, похожий на начало смешка, задумчивый, удивленный, немного печальный.
— Поверить не могу, что она сохранила их.
— Их написала ты, — мягко отозвалась я. — Конечно, она их сохранила.
— Но все было не так… — покачала головой мама. — Мы с матерью никогда не…
Я вспомнила о «Книге волшебных мокрых животных». У нас с мамой тоже все было негладко… как мне раньше казалось.
— Наверное, так поступают все родители.
Потеребив конверты, мама развернула их веером.
— События прошлого, — промолвила она скорее себе, чем мне. — События, которые я так старалась забыть. — Ее пальцы легонько касались конвертов. — Теперь это ничего не значит…
Мое сердце забилось при намеке на откровенность.
— Почему ты хочешь забыть прошлое, мама?