— Лучше бы она не ездила в Лондон, не знакомилась с тем парнем. Больше всего в жизни я сожалею о том, что она уехала. После этого все рухнуло. Ничто не осталось прежним; ни для одной из нас.
И тогда я начала прозревать, с какой целью она поделилась со мной, почему думала, что это поможет оправдать резкость Перси, — ночь, когда Томас Кэвилл не явился, навсегда изменила всех троих.
— Перси, — произнесла я, и Саффи чуть заметно кивнула. — Перси стала другой?
В коридоре раздался шум, размеренная поступь, безошибочно узнаваемый стук трости Перси; словно она услышала свое имя, интуитивно почувствовала, что о ней ведут недозволенные речи.
Когда Перси возникла в дверях, Саффи оперлась о ручку дивана и поднялась.
— Эдит только что приехала, — быстро сообщила она и указала на меня рукой с зажатым платочком. — Я рассказывала ей о бедняжке Бруно.
Перси перевела взгляд с меня, сидящей на диване, на Саффи, стоящей рядом со мной.
— Ты дозвонилась до молодого человека? — спросила Саффи; ее голос немного дрожал.
Короткий кивок.
— Он едет. Встречу его у передней двери; посоветую, где лучше искать.
— Да, — отозвалась Саффи, — хорошо. Хорошо.
— Потом я отведу мисс Берчилл вниз, — ответила Перси на мой непрозвучавший вопрос. — В архивную. Как обещала.
Я улыбнулась, а Перси, вместо того чтобы продолжить поиски Бруно, как я ожидала, вошла в гостиную и встала у окна. Она демонстративно осмотрела деревянную раму, поскребла пятнышко на стекле, наклонившись ближе, но было очевидно, что импровизированная инспекция — всего лишь уловка, чтобы находиться в комнате с нами. Я поняла, что Саффи была права. Перси Блайт почему-то не желала оставлять меня наедине со своей сестрой-близнецом, и ко мне вернулись вчерашние подозрения, что Перси беспокоится, как бы Саффи не сболтнула лишнего. Власть Перси над сестрами завораживала, интриговала меня; тихий голосок в моей голове призывал к благоразумию, но тем сильнее мне хотелось услышать окончание истории Саффи.
Последовавшие минут пять, в течение которых мы с Саффи вели светскую беседу, а Перси изучала стекло и ковыряла пыльный подоконник, показались мне самыми длинными в жизни. Наконец я с облегчением заслышала приближающийся рев автомобильного мотора. Мы дружно перестали притворяться и молча застыли на месте.
Машина подъехала совсем близко и остановилась. Увесисто лязгнула автомобильная дверца. Перси выдохнула:
— Это Натан.
— Да, — согласилась Саффи.
— Вернусь через пять минут.
И Перси наконец ушла. Саффи ждала, и только когда шаги сестры окончательно стихли, вздохнула коротко, всего один раз, и посмотрела на меня. Она улыбнулась, и я прочла в ее улыбке извинение и неловкость. Когда она вернулась к рассказу, в ее голосе появилась новая решимость.