— Значит, мне и впрямь нет спасения? Я закроюсь во дворце и не буду никуда выходить…
— Так ты не избежишь судьбы. Клавдий, еще я попросила Барбилла уточнить, идет ли речь о тебе, о цезаре. Он сказал, что может утверждать только то, что речь идет о моем супруге, но он не мог назвать имени. Он даже добавил, что видел этого человека рядом со мной в качестве супруга, но ему не показалось, что мы связаны с ним какими-то тесными узами.
— И все же это не так, — заявил Клавдий, с силой сжимая руки Мессалины.
— Конечно. Но вот о чем я подумала. Давай разведемся, и ты не будешь больше считаться моим мужем. А поженимся вновь, когда нам не будет грозить никакая опасность.
— Но ведь он предсказал по звездам смерть твоего мужа! И потом ты же знаешь, что мы не сможем пожениться вновь, только если ты после нашего развода вступишь в брак с другим мужчиной!
— Я подумала об этом. Смотри, Клавдий: ты разводишься со мной, я заключаю новый брак до сентябрьских ид, затем становлюсь вдовой, и вот я — свободна!
— Это чудовищно, Месса. И кто же даст согласие жениться на тебе, зная, что ему грозит столь скорая гибель?
— Полагаю, что такой найдется.
— Кто же он?
— Гай Силий.
— Силий? Я мало его знаю, но, кажется, это человек честный и добропорядочный. Нет, я не могу приносить его в жертву… К тому же я сомневаюсь, чтобы он согласился жениться на тебе.
— Ты заблуждаешься, Клавдий. Этот человек — лицемер. Он не однажды пытался соблазнить меня. Я всякий раз отталкивала его, но он так влюблен, что осмеливался вновь меня домогаться, так что мне пришлось совсем удалить его от себя. Я уверена, что, если я приглашу его в Лукулловы сады, он снова попытает удачи. Я могла бы сделать вид, что я с тобой в натянутых отношениях, что ты собираешься развестись со мной и, как только я стану свободной, соглашусь выйти за него замуж.
— И тогда он станет мужем, которому уготована смерть? — заключил Клавдий, тряся головой.
— Именно так.
— Моя совесть не позволяет мне пойти на такую сделку.
— Клавдий, ты император, и твоя жизнь стоит в тысячу раз дороже, чем жизнь любого гражданина Рима. И еще дороже она для меня. Этот человек задумывал прелюбодеяние, он предал своего властителя. Смерть будет ему заслуженной карой. Ты отправлял на казнь за куда менее тяжкие проступки.
— Это верно… — согласился Клавдий, и в голосе его прозвучала растерянность.
— Мой Клавдий, тебе достаточно подписать акт о разводе, а дальше предоставь действовать твоей возлюбленной супруге. Я берусь уговорить этого Силия… Разумеется, мне надо покинуть дворец и поселиться, например, в Лукулловых садах, но мысленно я буду с тобой, как была эти последние дни. Это даже хорошо, что я некоторое время находилась вдали от тебя. У людей будут основания предполагать, что мы в плохих отношениях, и тем легче они поймут, отчего я так скоро вновь выхожу замуж. Однако действовать надо быстро, до сентябрьских ид. О! Я так боюсь, как бы они не стали твоими мартовскими идами! Знай, мой Клавдий, что Мессалина готова на все, чтобы спасти твою драгоценную жизнь. Если понадобится, я даже стану принадлежать моему новому супругу, чтобы боги не распознали обмана, хотя одна мысль об этом внушает мне отвращение. Да, пусть я окажусь вдалеке от тебя, пусть даже меня сошлют на какой-нибудь пустынный остров, чем я буду жить с сознанием того, что не все сделала для спасения твоей жизни — жизни отца моих детей. Видишь, я даже с легким сердцем оставляю этот императорский венец, чтобы сохранить тебе жизнь, и, если понадобится, я оставлю его навсегда, потому что для меня нет ничего важнее благополучия моего императора и человека, к которому я отношусь с самой большой нежностью.