При этих беспечных словах он повлек Мессалину к портику, ведущему в дом. Они уже собрались удалиться в комнату для новобрачных, как вдруг увидали бегущего к ним раба Мессалины.
— Госпожа! Госпожа! — прокричал он, падая на колени. — Все пропало! Император обо всем знает, он приближается к Риму со своими охранниками. Центурионы уже вошли в дома некоторых из гостей, чтобы арестовать их.
Гости, находившиеся неподалеку и слышавшие, о чем говорил раб, помчались сообщить эту новость или же просто убежали, чтобы не быть застигнутыми в доме Силия.
В поднявшемся всеобщем смятении один только Силий, казалось, сохранял хладнокровие.
— Мы вели себя безумно, не обеспечив свое будущее, — сказал он Мессалине. — Немедленно отправляйся в Лукулловы сады, чтоб Клавдий не увидел тебя здесь.
— Нет, Гай! — вскричала Мессалина. — Я тебя не покину. И ты оставайся со мной.
— Это погубит нас обоих. Успокойся и веди себя так, будто ничего не произошло. А я отправлюсь на форум и сделаю вид, что исполняю там свои обязанности. Если Клавдий застанет нас спокойно занимающимися своими делами, он не сможет ни в чем нас упрекнуть, разве только в том, что мы поторопились с заключением брака, которого он хотел избежать.
Мессалина была вынуждена прислушаться к столь разумным доводам и поспешила в Лукулловы сады в сопровождении Ливии и нескольких женщин из числа гостей. Она даже не послала за своей обувью, оставленной в спальне, так и пошла — босиком, с растрепанными волосами, в разорванной тунике. Узнавая в этой странного вида женщине свою императрицу, многие римляне свистели ей вслед и посылали бесстыдные насмешки. Дважды ей пришлось прятаться в улочке, чтобы не попасть на глаза воинам, очевидно, уже посланным производить аресты. Женщины, которые поначалу пошли вместе с ней, вскоре ее покинули, убедившись, что сопровождают уже не императрицу, а беглянку.
Добравшись до Лукулловых садов, она послала надежных слуг во дворец за детьми и Вибидией, старейшей из весталок. Она числила эту женщину среди своих друзей и надеялась, что ее вмешательство будет ей защитой. Мессалина хотела, чтобы она обратилась к Клавдию не как к императору, а как к Великому понтифику и умолила его проявить великодушие.
Сделав распоряжения, Мессалина спешно занялась приведением себя в порядок: уничтожила следы оргии, надела чистую скромную тунику из белого льна. Пока Ливия причесывала ее, она гляделась в зеркало и чувствовала, что уверенность в себе возвращается к ней. Она улыбнулась своему отражению и подумала, что испугалась напрасно: она легко вернет свое влияние на Клавдия. Она не знала, что в этот самый момент Силия схватили на форуме, сковали цепями и увели в казарму преторианцев.