Они остановились возле одной из колонн — посмотреть танцы. Мессалина все чаще направляла взгляд на эбеновую дверь святилища; ее чернота контрастировала с белизной мраморных столбов в виде вьющегося плюща, который сплетался в разные фаллические изображения и лики фавна. Наконец одна из тяжелых створок отворилась и из храма вышли двое темнокожих мужчин, с тонкими чертами лица, похожие на нубийцев, в просторных леопардовых шкурах выше колен, перекинутых через плечо. Они встали, скрестив руки, по обеим сторонам двери. Когда вслед за ними появился Хилон, Мессалина ощутила сильный толчок в груди. Она ожидала увидеть высокого хорошо сложенного мужчину, с лицом серьезным, но красивым и правильным, как у Азиатика. Хилон же, напротив, был маленького роста, сутуловат; Мессалина посчитала его худым, хотя окутывающий его тяжелый и просторный сверкающий золотом плащ до пят скрадывал его фигуру. На его голове, показавшейся Мессалине непропорционально большой в сравнении с телом, было надето нечто вроде высокой тиары из белого фетра, украшенной золотыми повязками, наподобие той, что носят некоторые сирийские жрецы. Глубоко посаженные глаза и густые брови придавали ему вид фавна, а толстые губы подчеркивали чувственность его округлого лица. Мессалина решила, что он до странности похож на изображения Приапа в садах богатых римлян, являющиеся точным повторением его обликов из греческого города Лампсак, откуда, как говорили, происходит божество.
Хилон обвел долгим взглядом присутствующих, которые при его появлении встали, а музыканты по знаку его руки перестали играть. Он поднял руку, чтобы приветствовать публику, и в ответ каждый послал ему воздушный поцелуй. Затем он с довольной улыбкой направился к Лепиде.
— Это твоя дочь Мессалина? — спросил он, остановившись перед ней.
Он устремил на девушку острый взгляд, отчего у нее по спине пробежала дрожь.
— Это моя дочь, которая желает приобщиться к божественным мистериям, — заявила Лепида.
Говоря так, она сняла с Мессалины темный плащ. Под ним на девушке была надета только легкая туника, плохо скрывающая ее уже развившиеся формы. Хилон, казалось, оценивал Мессалину долгим взглядом, после чего, подняв голову, объявил:
— Друзья мои, почитатели бога плодородия, властителя тайных наслаждений, войдите в его храм, чтобы пред образом его проникнуться его силой.
Мессалина насчитала человек тридцать, в основном мужчин, которые направились в святилище вслед за жрецом. Она и мать вошли предпоследними, за ними шли двое нубийцев, восхитивших ее своей статью. Перед залом, где находилось божество, располагался вестибул; его слабо освещали установленные на треножниках лампады, стенки которых были наглухо задрапированы красной материей. Вход в само святилище — овальный зал с низким куполом, окруженный колоннадой, представляющей собою нечто вроде затемненной галереи для гулянья вокруг наоса, — был скрыт тяжелой завесой. Освещена была лишь статуя бога на квадратном каменном постаменте. Вырезанная из твердого дерева, статуя изображала бородатого и пузатого карлика с потрясающим взор возбужденным фаллосом небывалых размеров. Тело божества было охряным, фаллос — ярко-красным, туловище частично покрывала козлиная шкура. В правой руке божество держало палку, предназначенную, как говорили, для того, чтобы отпугивать птиц в садах и прогонять воров.