— Да будет вам известно, что все здесь является символом, ничто не лишено смысла. Бассейн между колоннами представляет собой первичное море, первоначальный хаос, из которого произошел воспринимаемый мир. Эти колонны могли бы быть символами произрастания, но они представляют также и мировую ось, опору неба, что виднеется в проеме крыши. Они словно солнце, которое посылает свои лучи из лотоса, плавающего в океане.
Тут он показал на большой отлитый в бронзе лист лотоса, который был установлен посреди бассейна, а над ним возвышался распустившийся золотой цветок.
— Красный цвет — это не что иное, как восходящее и закатное солнце, а желтый — солнце во всем своем сиянии, когда оно достигает зенита.
Затем он повел гостий к статуям.
— Вы видите, у меня здесь нет алтаря богов домашнего очага. Но зато вот Исида, изваянная в бирюзе из пустынь Каменистой Аравии, которую мы в Палестине называем Синай. Она — мать всего, мировая душа. А там — ее брат и супруг Осирис, там — их сын Гор, сидящий в лотосе. А это существо с черной волчьей головой — египетский Анубис. Говорят, что он бог мертвых, но это неверно, он бог возрождения, тот, через кого происходит перевоплощение душ. А этого бога с головой ибиса египтяне зовут Тотом, а греки — Гермесом, проводником душ, или еще Трисмегистом, трижды величайшим, который ведет умерших в потусторонний мир. Это покровитель тайн, ему известны откровения потаенного бога.
Он предложил им пойти в сад, окруженный портиками, где Мессалина смогла лишь мимоходом увидеть многогрудую Артемиду Эфесскую и греческого Аргоса с телом, испещренным множеством глаз. Посреди сада был устроен бассейн с фонтаном, похожим на пальму; вода в нем, поглощая солнечные лучи, отливала всеми цветами радуги, а капли, должно быть, символизировали слезы какого-то бога.
— Мог бы ты нам назвать своих гостей? — попросила мага Мессалина, которой не терпелось узнать, есть ли среди них тот, кого она так надеялась встретить.
Симон перечислил присутствующих, сказав о каждом несколько слов. Последним, кого он назвал и о ком она уже не ожидала услышать, был Валерий Азиатик.
— Это странный человек, — сказал Симон. — Родом из Виенны, что в Нарбоннской Галлии. Был консулом и сенатором при Тиберии и сделал одну из самых достойных карьер. Его авторитет столь высок, что он добился от Калигулы, чтобы его родина была переведена на положение римской колонии. Но неожиданно он отвернулся от всех соблазнов этого мира… впрочем, не совсем, иначе…
— Иначе он не был бы здесь, — подсказала Лепида, которая прекрасно понимала, что такое духовная жизнь их хозяина.