— Однако до знакомства с вами она всеми этими благодеяниями не занималась.
— Очень просто: не догадывалась, — спокойно сказала Таля, чистя апельсин. — Если бы вы знали, как она теперь довольна! Мы вчера подсчитали, что она может содержать на свои средства много людей. Она на своих дачах устроит общежитие для бедных девушек.
— И вы будете, конечно, начальницей? — насмешливо сказал он.
— Нет, я этого не сумею, а есть у меня знакомая, точно нарочно для этого заказанная.
— А вы подумали о том, что, подбивая Софью Ивановну на эти благодеяния, вы обижаете ее родных? Давая чужим, она отнимает у своих, обижает племянников.
— Это кого же? — удивилась Таля.
— А вот хотя бы Екатерину Антоновну.
— Ну, Екатерина Антоновна богатая, — махнула рукой Таля, — ей не нужно.
— Вам так кажется? А может быть, ей это не нравится? — сказал он строго.
Таля остановилась с долькой апельсина в руке и вопросительно посмотрела на Накатову.
— Нет, нет, — заторопилась Екатерина Антоновна, — я очень рада, что деньги тети пойдут на такое хорошее дело.
Лицо Тали как-то зараз и просветлело и стало серьезнее, и она сказала тихо:
— Я и не сомневаюсь в этом, Екатерина Антоновна, а если бы и сомневалась, я бы все равно не стала отговаривать Софью Ивановну.
— А вы имеете уже на нее такое влияние, что можете и уговорить, и отговорить?
— Нет, я ее не уговаривала, это убежище придумала Ксения Несторовна Райнер, она тоже дает свои деньги, и ее дочь не обижается.
Таля говорила это, пристально смотря на Лопатова с каким-то грустным выражением.
— А вы вдохновляете обеих дам на подвиги! — расхохотался Лопатов. — Это вам выгодно.
— Чрезвычайно выгодно! — ответила Таля, смотря на своего собеседника.
— Как же вы получаете? Процент с бедных или как-нибудь иначе?
— Николенька, что с вами? — растерянно воскликнула Накатова.
Лицо Тали стало совсем печально, она перевела взгляд своих светлых глаз на взволнованное лицо Накатовой.
— Ничего, ничего, — тихо и слегка растерянно сказала она.
Поднявшись, она повернулась к Лопатову:
— Не сердитесь. Но, если бы вы знали, как бедны те, которым помогает Софья Ивановна, вы бы не сердились.
— Что это за фразы? Да какое мне дело до этого? Мне хотелось только раскрыть глаза Екатерине Антоновне.
— Не надо никому раскрывать глаза, если не знаешь наверное, что этим не заставишь страдать человека, — слегка вспыхнув, сказала Таля и, подойдя к Накатовой, крепко ее поцеловала.
— Я пойду домой.
Накатова с опущенной головой пошла за ней в переднюю.
Таля одевалась торопливо, очевидно, стараясь скорей уйти.
— Я извиняюсь, Таля, — сказала Накатова смущенно, — за Николая Платоновича — я не знаю, что с ним сделалось.