— Ты забыл про ядерные испытания, проводившиеся… Да где только ни проводившиеся!
— Тут вопрос в масштабах. Монильцам было бы проще тогда сваливать отходы в демонические миры, всё-таки другая плоскость. Думаю, ты понял, о чём я говорю.
— Они могут обманывать тебя.
— Довольно трудно обманывать куриала. Я ведь присутствую на всех заседаниях Курии. В общем, это просто невозможно, поверь мне, будь добр.
— Хорошо, верю. Но тебе сложновато будет убедить в этом нашего президента.
— Думаешь? Посмотрим. Пожелай мне удачи.
— Вот уж пожеланий у нас завсегда большой запас… Кстати, шум слышишь?
— Это как раз вертолёт. Пойду рубашку, что ли, свежую надену.
Шум нарастал. Когда я вышел на террасу, завязывая галстук, вертолёт уже опустился на лужайку перед нею. Он был такой маленький, что совершенно не соответствовал масштабам поднимаемого шума. Казалось, будто вертолётик существует отдельно, а шум отдельно, можно отыскать волшебный рубильник, повернуть его, и бело-синяя стрекоза станет абсолютно бесшумной.
Вынырнув из кабины, ко мне быстрым шагом направился молодой парень — я его уже несколько раз видел, здоровался за руку, только вот имя напрочь вылетело из головы. Ну ничего, мне с ним никаких вопросов решать не нужно. Он — просто сопровождающее лицо.
— Господин Кунешов? Идёмте. Вы берёте с собой кого-нибудь?
— Нет. Один полечу.
Терра
Поздней ночью я вышел на террасу своего дома с кружкой чая. Елена уже давно спала, но чайник оставила «заправленным», чтоб только кипятка долить. Она всегда так делала, если я был в Подмосковье или в Москве и предположительно мог вернуться домой ночевать. В принципе, ничто не мешало мне перекантоваться и в одной из московских гостиниц, но захотелось в собственные стены, на собственную кровать. Вертолёт ночью был не нужен, поэтому до Воздвиженского меня мигом домчала чья-то крутая машина.
Разговор с главой государства получился умеренно долгим и на удивление продуктивным.
— С этой бюрократической машиной ты ещё свихнёшься, — неодобрительно сказала айн.
Захотелось грубо оборвать её. В какой-то момент я даже почувствовал обиду. Конечно, она не может понимать, что по нашим меркам это — головокружительно быстрое решение проблемы, без каких-либо намёков на бюрократические проволочки. Но всё равно досадно.
В этот раз я уже не нервничал, как в прошлые. Не первый это был мой личный разговор с главой государства, но впервые — абсолютно серьёзный и прямой, без тени иронии или недоговорённостей. И это успокаивало, ободряло. Ну, в самом деле — здесь же уже не шутки! Здесь уже борьба за существование на суровой политической арене.