И все равно, как бы потом со мной ни обошлись, тянуло к людям, к цивилизации, к делам и суете. Сто раз пожалел, что нет еще хотя бы телеграфа в Бийске, не то что спутниковых или сотовых трубок с Интернетом. Душа изнывала от ощущения бездарно истраченного на дорогу времени.
И наконец вечером тринадцатого августа, все-таки зацепив самую строгую часть поста, перед Успением Богородицы, мы въехали в Бийск.
Прелесть маленьких городков – все на виду. В том же Барнауле появление незнакомых людей, даже в сопровождении казаков, такого ажиотажа бы не вызвало. Вот и побольше Каинска будет самый южный из губернских городов, и люди другие. Любопытные, живые какие-то. Смешливые. Активные. Неспокойные. Такие же, как их далекие потомки вроде Шукшина или Евдокимова.
Мальчишки словно ждали нас возле парома. А потом бежали следом, успевая на ходу задавать тысячи вопросов расслабившимся конвойным. «Откуда?.. Кто такие?.. Куда?.. Че, правда?..» К вечеру новость разбежится по аккуратным хатам и подворьям, изогнется причудливыми вывертами слухов, исторгнется мнением какого-нибудь особенно уважаемого в городке человека. И в пятитысячном, по сути, селе не останется ни одного жителя, не ведающего, что в Бийск вернулся шальной, где-то потерявший почти всю армию губернатор.
Как и во время первого посещения городка, я остановился в усадьбе Гилева. И первым делом отправил к городничему посыльного. За письмами. Нужно было как можно быстрее накормить любопытство. Некормленое, оно растет как-то пугающе быстро. Может и напрочь сожрать. Так люди и становятся знаменитыми путешественниками и исследователями всего подряд. И в географическое общество начинают статейки пописывать. Жуть-то какая! Еще не хватало мне, рядовому поводырю, в какого-нибудь Пржевальского превратиться… Лошадь Лерхе… Брр.
Успел отмыться и отужинать. Повезло снова в пост вернуться, так что – рыба. Пассерованный судак после опостылевшей в походе каши со шкварками показался пищей богов. Жаль, в Васькином доме кофе не нашлось. Не очень-то жалую этот арабский напиток, чай больше нравится, но тут так захотелось, аж во рту приятную горечь почувствовал.
Безсонов принес пиво. Тоже хорошо. Жаль, везли его из Барнаула в обычных сосновых бочках. За сто пятьдесят верст по жаре напиток приобрел какой-то… резкий смолистый привкус. Ну да первую кружку выпил – вкуса вообще не почувствовал. В охотку. Потом уж смаковал глоточками.
Велел Апанасу тащить водку в бутылках. Не менее пяти-шести штофов. Потом – сухие, похожие на пластиковые оплавки, корни родиолы розовой на мелкие куски рубить. Не случится, не получится Николая свет Александровича настойкой золотого корня побаловать – сам употреблять буду. Мало ли. При нынешней медицине сам себе не поможешь – можно и копыта отбросить. Коновалы, блин. Кровопускатели, едрешкин корень…