— Ты хочешь сказать, что в конце концов у тебя все звери разбегутся?
— Да все-то, наверное, не разбегутся. Но неприятностей не оберешься.
Я был прав. Не успела еще приехать машина «скорой помощи», как меня ехидным голосом позвали:
— Вальтер! Зайди к директору!
«Ну вот и вторая неприятность подползает, — невесело подумал я. — Стало быть, начальству уже доложили».
Стряхивая с себя пыль и пытаясь стереть с рук капли крови, я шел в кабинет директора, словно на эшафот.
Со стороны манежа послышались бодрые звуки знаменитого циркового марша. Стало быть, дневное представление уже началось. В голове невольно пронеслось: «Вылетать — так с музыкой!» Я угрюмо усмехнулся этой вымученной остроте.
Из кабинета директора навстречу мне показался Полосатов. Он весело мурлыкал популярный мотивчик и бодро потирал руки, словно уладив какое-то выгодное дельце.
«Вот так совпадение!» — подумал я. И тут же в мозгу пронеслось: «Как же так?! Ты же опытный дрессировщик! Знал, какая беда у меня случилась, и не помог! Вместо этого бросился к Асанову?!» Я остановился и посмотрел ему прямо в глаза.
— Что это у тебя вид такой веселый, Костя? — спросил я, тщательно подбирая слова.
— Какой? — жеманно ответил он вопросом на вопрос.
— А такой, — внезапно взорвался я, — как будто тобой женщины стали интересоваться!
И, задев Полосатова плечом, направился к двери директорского кабинета. Постояв в недоумении и деланно рассмеявшись, Константин, ссутулившись и косолапя еще больше обычного, пошел восвояси. Последнее, что я успел отметить, открывая директорскую дверь, — то, что Полосатов больше не мурлыкал свой мотивчик.
Асанов разговаривал по телефону. Надеясь, что мне удастся оправдаться, обезоружить директора искренним раскаянием и безоговорочным признанием своей ошибки, я возможно более шутливым тоном спросил:
— Что, можно собираться?
— А как ты думаешь?! — Асанов швырнул трубку на рычаг. — Собирайся, и как можно скорей! Я уже заказал вагон.
Совершенно оглушенный, я произнес немеющими губами:
— Но ведь завтра Новый год…
— Вот и хорошо, резко парировал директор. — По крайней мере ты нам его не испортишь!
Во мне стала закипать злость. Едва сдерживаясь, я произнес:
— Да вы хоть разберитесь…
Но он не дал закончить:
— Уже разобрались. Иди и упаковывайся. Отправка завтра. Все!
Во мне поднялась волна ярости, но голос стал твердым и спокойным:
— Я готов уехать в любой город согласно разнарядке. Но не раньше, чем мне укажут, куда ехать. Главк закрылся на новогодние праздники, на месте никого нет. Куда мне прикажете отправляться?! Если я вам мешаю, то потерпите до начала рабочей недели, и больше вы меня не увидите.