Что, готов? — шепнул Ионис. — Спекся?
— Совсем готов! Чуть сердце не выпрыгнуло, — признался я, выводя лошадь.
Она не сопротивлялась.
Ворота уже были открыты. Мы благополучно покинули двор и, оказавшись на улице, стали так понукать бедную клячу, что она пошла галопом.
Мы бежали рядом и неестественно смеялись, радуясь успеху. На бегу я спросил Иониса:
— А что ты делал, пока я был на конюшне?
Он ответил так спокойно; что я испугался:
— Дверь подпирал, чтобы хозяин не вышел.
— И ты не боялся?!
— Боялся, конечно, что он выйдет. Вот взял полено и подпер дверь! А как ты лошадь вывел, убрал полено.
Я представил себе, какова была бы реакция хозяев, если бы они обнаружили, что заперты в собственном доме, и тяжело вздохнул. Поднялась бы ужасная паника, вся милиция города стала бы искать пропавшую лошадь. Какое счастье, что хозяева мирно спали и не высовывались за дверь!
«А впрочем, что я радуюсь! — вдруг пронеслось в голове. — Утром пропажа обнаружится. А в городе нет ни цыганского табора, ни шайки конокрадов. Зато в цирке голодают сорок хищников. Так куда исчезла лошадь?!»
Меня даже пот прошиб от таких мыслей.
— Ионис! Никто не должен ничего заметить!
Литовец посмотрел на меня презрительно и даже не удостоил ответом.
Рыжую клячу провели задворками. Пока Ионис отвлекал внимание сторожа, я завел ее на задний двор.
Теперь перед нами встала вторая, не менее сложная задача. Ни Ионису, ни мне никогда не приходилось забивать лошадей.
Бросили жребий. И таково уж мое счастье, что он пал на меня.
Ионис опять помог своими рассказами, и под его руководством я набросил на голову лошади мешок и тяжелым молотком ударил ее по черепу. Я не раз видел, как разделывают туши, но не мог даже предположить, как много крови в обыкновенной кляче и сколько у нее совершенно неподъемных частей. А ведь все это необходимо было утащить со двора и спрятать.
Я рубил тушу, не снимая кожи, а потом в хозяйственной сумке оттаскивал мясо и субпродукты голодным хищникам.
Животные глотали еду с невероятной скоростью. Не успевал я бросить мясо очередному зверю, как предыдущий, уже покончив со своей порцией, скреб лапами пол и бегал по клетке, прося добавки.
Не прошло и получаса, как от несчастной жертвы остались только грива, хвост и копыта. Все это мы закопали и почти до рассвета уничтожали следы ночного грабежа. Мы убрали все — до пятнышка, до последней капельки крови.
К утру мне удалось прогнать навязчивые мысли о том, что сейчас придет милиция, я почти успокоился и даже прикорнул на диване возле полуголодного Султана.
И вот тут-то раздался стук в дверь. Молнией промелькнула мысль: «Началось!» Это был вахтер, сообщивший, что на проходной меня ждут. Ждали два милиционера и собака-ищейка. Сердце у меня, конечно, екнуло, но, уверенный, что следов ночного преступления нет и в помине, я сделал очень удивленный вид.