— Следующий! Фамилия? — раздавался рядом голос другого мастера.
— A-а, бунтовщик? За ворота, с собаками выть!
— Сам ты собака!
— Проходи, не задерживай, — выталкивал рабочего на улицу казак с винтовкой.
— Что ты меня уговариваешь? Ты будешь мою семью кормить? Изверги вы, богом проклятые!
Казак взял рабочего за руку и, оглянувшись, тихо сказал:
— Иди-ка добром да скажи своим, чтобы не очень буянили. Сотник приказал спуску вашему брату не давать.
— Следующий! Номер? Фамилия? — крикнул Иван Гордеич.
— Колосова Ольга.
Иван Гордеич глянул на Ольгу поверх очков, поискал в списке фамилию и показал крест, поставленный рядом с ее рабочим номером. Укоризненно покачав головой, он достал из кармана резинку и стер крест.
— Проходи.
Ольга отошла в сторону и остановилась, ожидая, пропустят ли Леона и Ткаченко.
— Следующий! Номер?
Шурин поднял глаза и, увидев перед собой Ткаченко, ухмыльнулся.
— Придется с девками, парень, работать тебе. У-у, крамольник! За ворота!
Ткаченко взял описок, посмотрел в него: рядом с его фамилией стоял жирный черный крест.
— Не задерживай, — сказал молодой казак и взял его за руку, но Ткаченко оттолкнул его:
— Кого защищаешь, станишник? Кровососов народа?
— Это что за речи? Взять! — крикнул, подходя, урядник.
Ткаченко выбежал на улицу и смешался с толпой.
— Следующий! А-а, — злорадно произнес мастер кирпичного цеха и повысил голос: — За ворота!
От стола пошла женщина, наклонив голову и тихо всхлипывая.
— Следующий! Номер?
— Пять тысяч четыреста один, — отчетливо произнес Леон.
Шурин поднял голову.
— А-а.
Сидевший рядом с ним Иван Гордеич наклонился к нему, заговорил над ухом:
— Мой. Я хорошо знаю, — услышал Леон.
Стоявшие сзади рабочие ждали, чем кончится разговор мастеров. Многие знали Леона по его выступлению в прокатном цехе, некоторым было известно, что он «стачечный комитет».
Мастер Шурин ткнул пальцем в список, развел руками:
— Не могу. Прав не имею, Гордеич.
Иван Гордеич потянул список к себе, хотел стереть крест, но Шурин отстранил его руку, что-то шепнул на ухо, и Иван Гордеич с укором посмотрел на Леона и покачал головой.
— За ворота, — объявил Шурин.
Леон взял список, показал рабочим большой черный крест против своей фамилии.
— Смотрите, что нам пометили хозяева! Кресты на голодную смерть нам приготовили! И казаки…
Плетка ударила его по плечу, а вслед за этим раздалась матерная брань.
— Мужицкое отродье! Арестовать! Чего рот раззявили? — прикрикнул урядник на казаков.
Казаки бросились к Леону, но на выручку подоспели Ткаченко, Щелоков, Данила Подгорный, оттеснили казаков, и Леон скрылся в толпе.