Осмотр, начавшийся в полдень, продолжался уже восьмой час. Между тем мои лицемерные коллеги постоянно трезвонили в квартиру с вопросом, скоро ли я закончу, так как столы в честь Дня защитника отечества уже давно накрыты и ждут только меня. При этом меня стало тошнить уже не только от трупного запаха и дыма сигарет, но и от голода, поскольку коллеги, желая приблизить момент, когда мы сядем за стол, не скупились на описания яств, украшавших праздничный стол. Там были, по их словам, и маринованные грибочки, и тресковый паштет, и всякие мясные деликатесы. Стоило мне после такого звонка взглянуть на труп, как именно мясные деликатесы вызывали у меня желание больше никогда не только не видеть их, но и ничего о них не слышать.
Но все на свете кончается, и вот наконец закончился и осмотр. Дождавшись приезда спецтранспорта за трупом и опечатав место происшествия, в полуобморочном состоянии я дотащилась до РУВД, где ожидали своей участи подозреваемые. Изнемогая от дурноты, я наскоро допросила их; несмотря на их гневные отрицания своей причастности к убийству, уверилась в том, что это они пришили деда, и задержала их обоих на трое суток. Опера любезно предложили подбросить меня до прокуратуры и заверили, что к следующему утру будут знать полную картину происшедшего, поскольку камерная работа поставлена там грамотно.
Когда я добралась до места празднования Дня защитника отечества, застолье уже закончилось, в разгаре были танцы. В ответ на мои вялые упреки коллеги мне ответили, что уже сил не было терпеть рядом с накрытым столом.
Утром из дома я позвонила в морг судебно-медицинскому эксперту Наталье Александровне Шандлоренко, она порадовала меня тем, что уже начала вскрывать труп, но пока не видит повреждений, которые могли привести к смерти.
Придя на работу, я обнаружила под дверью своего кабинета оперативника, он сообщил мне интересную вещь: задержанный сын возлюбленной старика в камере болтал, что это он пришил деда — ударил его ножом и оттащил в ванную, а нож бросил за диван.
Я покрылась холодным потом — диван мы, конечно, не отодвигали и под него не заглядывали. Лихорадочно набрав номер морга, я попросила к телефону судебно-медицинского эксперта Шандлоренко, возившуюся с «моим» трупом, и поделилась с ней новостями.
— Лена, — сказала она мне проникновенно, — я третий час его вскрываю, только что носом по нему не вожу, каждый сантиметр кожи обнюхала, нету там колото-резаных ран и даже поверхностных царапин нету.
«Хорошо же» — подумала я и, прихватив опера, поехала проводить дополнительный осмотр места происшествия. Сняв наклеенные мною собственноручно печати, я вошла в квартиру, мы отодвинули диван и нашли под ним столовый нож, обильно испачканный кровью. Более того, на драном линолеуме под столом мы нашли ранее не обнаруженное нами пятно замытой крови.