Тайны реального следствия (Топильская) - страница 94
У Эверта был изъят дневник, где шаг за шагом описывалась подготовка к совершению «идеального», по его мысли, преступления, в котором никто не должен был заподозрить его, Бориса. Однако в последнее время невеста от него отдалилась, и он опасался, что она слишком серьезно задумывается о событиях той страшной ночи…
Следователя мороз пробирал, когда он читал собственноручные записи Бориса Эверта: как лучше спланировать уничтожение всех своих близких — из патологической жадности, желания получить в единоличное распоряжение все имущество семьи и не делиться с сестрой, стать богатым любой ценой. Именно такое выражение (только по латыни — «Um cumo») употреблял преступник наедине с собой, в дневнике, оказавшемся в руках у следствия.
Однако признание обвиняемого надо было подтвердить вескими доказательствами. Необходимы были объективные данные, которые в совокупности со свидетельскими показаниями образовали бы прочную доказательственную цепь.
У тех, кто представляет себе работу следователя по романам и фильмам, может возникнуть вопрос — зачем, если преступник признался? Ведь в книге или в кино после признания на руках злодея защелкиваются наручники и суровый суд объявляет приговор.
Правда, в жизни между признанием и приговором суда порой проходит много времени. И еще. Сплошь и рядом обвиняемые, поразмыслив, отказываются от своего признания, может быть, сделанного сгоряча. Одни просто меняют показания без объяснения причин, другие валят на злых оперативников, которые заставили признаться в том, чего не совершал. Не говоря уже о том, что бывает и такое — действительно заставляют обвиняемого признаваться в том, чего он не совершал. Прошли времена, когда признание считалось «царицей доказательств». И если кроме признания ничего в деле нет, то прокурору в суде остается только попросить об оправдании злодея. Так что признание надо тщательно проверять, не забывая о том, что случается и самооговор, и подтверждать другими доказательствами.
Поэтому следователь Гольст не удовлетворился теми судебно-медицинскими исследованиями, которые были проведены в начале расследования и легли в основу порочного вывода следствия о «двойном самоубийстве».
И вот какая закономерность вырисовывается при изучении следственной практики по наиболее сложным делам: сильные следователи не удовлетворяются рутинной работой экспертов; незаурядный следователь, как правило, находит незаурядного, выдающегося специалиста в интересующей следствие области знаний и поручает ему проведение экспертизы.
В данной ситуации проведение экспертизы было поручено преподавателю кафедры судебной медицины ВМА доктору медицинских наук, подполковнику медицинской службы В. П. Петрову и судебно-медицинскому эксперту окружной лаборатории капитану В. И. Кочетову. И так как первоначальное судебно-медицинское исследование трупов было проведено поверхностно, по договоренности с вновь приглашенными экспертами была назначена эксгумация трупов.