– Далеко нам не уйти, – вдруг крикнул спасенный. – Догонят и расстреляют! Давайте за мной, я знаю, где нам можно спрятаться!
Он дернул за тяжелую створку ворот одного из домов, мимо которого они пробегали. Створка неожиданно легко поддалась, и через секунду вся компания очутилась на лужайке перед особняком.
– Вперед, вперед, не останавливаться! – приказал парень. – Тут нас достанут!
Ребята миновали лужайку, обогнули дом и оказались перед невысоким деревянным заборчиком. Спасенный паренек показал пример, ловко перепрыгнув его с разбегу. Дождавшись, пока переберутся остальные, он побежал дальше, показывая дорогу.
– Сейчас, еще немного, еще два участка и нас не найдут! Здесь никто не живет, я точно знаю, я тут все облазил!
Крики раненых и прочий шум постепенно стихали вдали. Убийц тоже видно не было, но парень не замедлял бега, пока не добрался до одного, только ему известного дома. Он пошарил под ковриком на крыльце и вытащил ключ. Дверь открылась сразу, друзья, не раздумывая, забежали внутрь. Спасенный тут же запер дверь и сделал знак сидеть тихо.
Было темно. Солнце наконец скрылось за горизонтом, а дом по причине отсутствия обитателей был не освещен.
Джек нащупал руку сидевшей рядом Оли и крепко сжал ее, стараясь ободрить. Рука девочки дрожала, но Джек и сам не мог ручаться за то, что в этот момент спокоен и хладнокровен.
Слишком все было кошмарно. Это внезапное нападение на машины, гибель людей, кровь. Конечно, за последние дни пора было к этому привыкнуть, но он не мог. Да и сражение здесь сильно отличалось от привычных ему. Не было схваток на мечах, благородные рыцари не неслись навстречу друг другу, дабы явить миру свою доблесть и покрыть свое имя славой. Все было иначе. Быстро и беспощадно.
Они сидели долго, вот так, во тьме, почти не шевелясь и даже дышать стараясь как можно реже. Когда стало ясно, что уже никто сюда не придет, Джек вдруг услышал тихий плач. Плакал спасенный парень, плакал безнадежно, так, что от сочувствия к нему у Джека свело что-то в груди. Он хотел было сказать какие-то слова, но не смог выдавить из себя ни звука. Лишь только горький ком стоял в горле, а слезы, сами по себе, появлялись на глазах.
– Мама, мамочка моя…
Джек не мог больше это слушать. В эту секунду он готов был собственными руками разорвать коварных убийц на тысячи кусков. Но помочь он, к сожалению, ничем не мог.
– Извините, – парень внезапно прекратил плакать. – Не сдержался.
– Вам не за что извиняться, доблестный сэр, – ответила Дарина. – Это была ваша матушка? Ваше горе понятно, примите мои самые искренние соболезнования. Но надо надеяться на лучшее, возможно, она жива…