Спустя четыре часа после каторжной работы Гриппа с Сокольским, довольные и уставшие, сидели в библиотеке. Горел камин, приглушенный свет торшеров не резал глаз, на столике между ними был накрыт легкий ужин. Где-то в глубине дома рыдала по щелям перепуганная прислуга.
После камердинера компаньоны успели опросить шестерых горничных, повариху, ее помощницу, электрика, по совместительству выполнявшего обязанности сантехника, кастеляншу, троих садовников, в праздничный вечер следивших за осветителями и пиротехниками, дворника, двоих водителей и саму Чесотку, то есть Чеславу Зиновьевну. И теперь, устроившись в огромных мягких кожаных креслах, вкушали заслуженную трапезу.
– Ну, что ж, думаю, пора приступить к анализу добытой информации, – подтянув под себя ноги, сказала Агриппина.
От усталости, тепла и уюта библиотеки ее начало клонить в сон, но боевой задор, захвативший ее сегодня, никак не хотел угасать и требовал продолжения.
– Полагаю, мы уже можем набросать общий график передвижения людей по дому и общий хронометраж. Но прежде надо составить графики передвижения отдельных лиц. Это поможет нам получить более полную и многогранную картину.
Артем сидел в кресле с бокалом вина, который позволял себе обычно лишь вечером, и смотрел, как желто-красные всполохи огня из камина играют на рассыпавшихся по плечам волосах сидящей напротив дочери хозяина дома. Ее лицо выглядело совсем юным, а печальные, усталые глаза, затененные длинными ресницами, добавляли облику девушки мягкости и беззащитности тургеневских героинь. Раньше, глядя на Агриппину, Сокольский часто удивлялся, почему та никогда не пользуется косметикой. На фоне окружающих ее ухоженных и всегда умело подкрашенных женщин она смотрелась как деревенская простушка, но сейчас ему даже нравились свежесть и чистота ее лица, выражение трогательной невинности на нем. Артем рассматривал ее сейчас, такую тихую, кроткую, в этой тихой уютной комнате, и невольно подумал: наверное, здорово, когда дома тебя ждет такая вот женщина, умная, добрая, ласковая, очень домашняя и светлая… От ее умиротворяющего присутствия глава службы охраны, кажется, даже начал задремывать. Но тут Агриппина встрепенулась и совершенно трезвым, холодным, как морозное утро, голосом произнесла: «Полагаю, мы уже можем набросать общий график передвижения людей по дому…»
Его точно водой окатили. Господи, ну что за сумасшедшая? Ну, какие еще графики? Сокольский раздраженно взглянул на часы – те показывали одиннадцать сорок. «Спать надо ехать по домам, а графики строить завтра», – сердито подумал он. Однако не тут-то было. Гриппа уже извлекла откуда-то блокнот, большой, на пружинах, и принялась чего-то там строчить. Артем встряхнулся и заставил себя собраться.