— Зайка! — пискнул Артем, явно намереваясь прийти на помощь белоснежному зверьку.
Я схватила мальчика за руку и предостерегла:
— Ни шага дальше.
Кролик выпрямился, как разжатая пружина. Его глазки хищно блеснули и налились огнем. Заросли травы качнулись, из них высунулись десятки навостренных длинных ушей. Мелькнув мохнатыми хвостиками, кролики выскочили из укрытия, взяв волка в тесный круг. Тот ошалело метнулся в сторону и попытался выпрыгнуть из сжимающегося кольца. Тщетно. В его шкуру моментально вонзилось множество острых зубов, полетели брызги крови. Зверь обреченно взвыл, но этот предсмертный крик заглушило чавкание кроликов. Их белая шерсть окрасилась в алый цвет, волк повалился набок. Пушистые твари вырывали из содрогающегося тела куски мяса и торопливо глотали. В мгновение от волка остались обглоданные кости и багровая лужица, в которой плавали ошметки дымчатой шерсти. Кролики сыто облизнулись и исчезли в зарослях травы.
— Классные зайки, — восторженно пролепетал Артем.
Я поперхнулась. Прелестный ребенок! И почему это мама его боится?
Издалека донеслось истошное шипение, замолкли сверчки. Листья на деревьях свернулись в трубочку и завяли. Сухие ветки с хрустом упали на землю.
— Уходим, — отреагировала я.
— Что будет-то? — заупрямился он.
— Будет больно.
Артем понял меня правильно. Испуганно кивнул и зажмурился. Я невольно ухмыльнулась. Закрывать глаза во время перемещения — типичное поведение новичка. Одним помогает сконцентрироваться, другим просто не нравится вид выворачивающейся наизнанку энергии. Меня наоборот завораживал бурлящий хаос — дикий, стремительный, словно ревущий водопад. Окунаться в него было так же упоительно, как в первый раз. Ощущение полета и запредельной скорости, свободы и легкости… Добровольно все это упускать? Нет уж.
Но сколько ни любуйся, рано или поздно чудесное видение рассеется, мир обретет привычные очертания. Вот как сейчас — люстра с хрустальными подвесками, стены в коврах и статуэтки, аккуратно расставленные мною на полках. Никакого леса с вечно голодными кроликами.
Я убедилась, что вещи лежат на своих местах, и повела Артема на кухню. Усадила на табуретку и скормила полную тарелку свежесваренного супа, пару голубцов и немного салата, игнорируя его сытые вопли. Почувствовала себя той самой назойливой тетушкой, которая заставляет ребенка давиться едой, приговаривая «съешь еще». Зато теперь моя совесть была чиста, а хозяйский долг выполнен. Упрекнуть меня не в чем, да и пусть кто-нибудь попробует!
— Эти зайки, они настоящие? — спросил Артем, отодвинув тарелку.