Тут он в первый раз не смог мне вразумительно ответить, замялся. Мы сидели на корточках у магазина, курили. Слева «жигуленок» в яму провалился, никак вылезти не мог. Водила ругался, смотрел по сторонам, но подмогу не решался позвать. Я встал, за мной, в нерешительности, якут. Толкнули. Ни с места. Еще толкнули. Сдвинуться может, но сил маловато. Вышли из Переговорного на крыльцо хачики, увидели. Присоединились, дружно выкинули «жигуленок» на дорогу. Одобрение, удовольствие от того, что сделали все маленькое доброе дело. Шумно, по-цыгански, ушли.
Мы почистили руки в снегу, присели снова.
— Работу, конечно, можно найти, — говорю я. — Есть Центр занятости, и туда разные деловые заглядывают, рабочих хотят на день, на два, на неделю. Платят сразу же. Строительные или ремонтные работы ведутся повсюду.
— Да, хорошо бы! — оживился якут. — Я по дереву умею.
— …Плотники, штукатуры, каменщики. Есть кирпичный завод. Грузчики всегда частникам требуются. А тебе деньги, наверное, в этот же день нужны? Сегодня?
— Сегодня, желательно.
— Тут сложнее!
И стал я ему объяснять, как пройти до центра занятости, до кирпичного завода и еще куда-то. Вижу недоумение его, города он не знает, где такое расположено, и сколько идти. Я в эти минуты вдруг стал к нему равнодушен и уже собирался отвалить, и забыть об этом якуте, как о каком-то недоразумении — что, собственно, случилось? Разве я ему чем-то обязан? Денег дал, так пусть и будет доволен! А он это моё настроение уловил, как я понял, спрашивает:
— Тебя как зовут? — Со страхом, что я сейчас уйду и его брошу на произвол судьбы.
— Роман. А тебя?
Что-то такое промычал, я не расслышал.
— Как?
Он повторил, я опять не понял, но переспрашивать не стал. Мы вернулись к теме поиска работы. Выяснилось, что ему после одиннадцати надо зайти в одну контору, где армяне ремонт делают, и поговорить с прорабом. Но уверенность, что возьмут, мизерная.
— А далеко кирзавод, Рома? — спросил якут.
— Что?
— Кир… пичный завод?
Я показал рукой. Он оживился. Даже, я бы сказал, засветился.
— Давай, Рома, пожалуйста, пойдем вместе. Если не получится с армянами, покажешь мне кирзавод?
И мы двинулись.
То, что я согласился его проводить, тоже было своего рода показателем точности его выбора. Через полчаса с армянами не получилось — то ли прораб не явился, то ли бригада посовещалась и решила не брать якута, — и вот мы стояли у железнодорожного вокзала. Я рукой показывал, где находится кирзавод (по платформе до конца, через рельсы направо до бетонной стены, найти проход, прямо и налево.), он с настойчивой печалью, умоляя, просил не бросать его. И снова я согласился. Поперся с ним по платформе до конца, по рельсам и направо через рельсы. Он меня начинал раздражать, я мысленно ругал себя за неуместное добродушие, когда обязательно потом кто-то тебе на шею садится и слезать не намеревается.