Мать Ильи ожидала ее возле гардероба.
— Он пришел в сознание, — сказала она, едва завидев Мусю. — Врач сказал, что у него легкое сотрясение мозга и ушиб левого предплечья. Нас сейчас к нему пустят. Послушай, а что, если нам подключить к этому делу Настениного Митьку?
— Постой. — Муся кинула гардеробщице свой кроличий жакет, который надевала, только собираясь в N. — Будем надеяться, все и так обойдется.
— Обеих сразу не пущу, — заявила медсестра. — По одному, пожалуйста. — Муся храбро схватилась за ручку двери. — Первая койка направо, — подсказала медсестра, закрывая за ней дверь.
Она с трудом удержалась на ногах, увидев прямо перед собой забинтованную голову Алеши. Она стояла возле его кровати и смотрела, смотрела…
Он открыл глаза, и их взгляды сразу же встретились.
— Прости, — прошептала Муся и утерла рукой беззвучные слезы. — Это я во всем виновата. Я больше не захотела тебя ждать. Потому что… Потому что, мне кажется, я всю жизнь только и делала, что ждала, ждала…
— Ты еще красивей, чем я тебя запомнил. — Он схватил ее за руку и притянул к себе. — Я думал, мы будем день и ночь напролет заниматься любовью. Мы с тобой будем заниматься любовью, правда?
— О Господи! — вырвалось у Муси вместе со вздохом, выразившим озабоченность и одновременно облегчение. — Надо же было такому случиться!
— Как ты нашла меня? Скажи: ведь это я заставил тебя сюда прийти? Ну да, я каждую минуту произносил заклинание. И ты услышала его. Вот здорово!
Она улыбнулась и зажмурила глаза от счастья.
— Я заберу тебя к себе домой. Сейчас поговорю с доктором и…
— Нет. Я никуда тебя не отпущу. А то ты снова исчезнешь и оставишь меня одного. Скажи, тот человек, который выходил от тебя прошлой ночью, он твой… любовник?
— Кто? — Муся с трудом заставила себя сосредоточиться на его словах. — Костя Казенин, что ли? Да нет, это… это совсем не серьезно.
— Но я все равно не хочу тебя ни с кем делить, серьезно это или несерьезно. — Бледные щеки Алеши вдруг вспыхнули гневно алым румянцем. — У тебя с ним что-то было?
— Нет.
— Поклянись здоровьем своего сына.
— Клянусь Ванькиным здоровьем, что у меня ничего не было с Костей Казениным. — Муся перекрестилась и вздохнула. — Знаешь, а ведь это мой сын сидел в тех санях, которые сбили тебя. Ты прости его, ладно?
— Так, значит, ты пришла не потому, что я тебя вызвал? Ты пришла, чтоб…
— Да. Я ужасно переживала за Ванечку. Но теперь… Ах ты, Господи, у тебя идет кровь. Больно?
— Ни капли. А вот здесь — очень. — Алеша взял ее руку и положил на левую сторону своей груди. — Марыняша, знаешь, я ревную тебя даже к твоему сыну. Сплошные кошмарики.