«Они не любят чистых. Чистым они всегда предпочитают порочных и развратных, поверь мне, — возразил ей голос Мэрилин. — Когда-то я страдала из-за этого, но потом поняла, что такова их природа. Они и нас превращают в похотливых развратных самок».
«Что ты называешь развратом? — спросила Муся. — Если любишь, это похоже на парение над землей. Особенно если это происходит с твоим первым мужчиной. Так у меня было с Вадимом. И с Алешей тоже, хоть он у меня далеко не первый. — Она вздохнула. — Только я боюсь, что так больше не будет. Он узнает, кто я на самом деле, и… Нет, я не переживу, если Алеша станет относиться ко мне, как к обыкновенной шлюхе».
«Глупости. Он с каждым разом будет хотеть тебя больше и больше. Меня хотели все мужчины в мире. Знаешь почему? Потому что я делала вид, что тоже их хочу, хотя сам секс для меня почти ничего не значил. Никогда в жизни я не испытала оргазма».
«Значит, ты никогда по-настоящему не любила. Бедняжка».
Мэрилин рассмеялась.
«Любить — это оказаться в чьей-то власти. Мне казалось, я полюбила Артура. Я даже приняла ради него иудейскую веру. Знаешь, чем закончился наш брак? Для него нервным срывом и жестокой депрессией, а для меня психушкой. С тех пор я больше никого не любила. Но мне всегда нравилось дергать мужчин за ниточки. Хотя мне это тоже быстро надоедало. Старопанцев у тебя на поводке. Ты его отвергла. Берегись: мужчины подобного рода очень опасны».
«Я ничего не боюсь. Ты тоже ничего не боялась, верно?»
«Я боялась только себя. Потому что всегда была непредсказуема. И очень часто поступала себе во вред. Знаешь, я испытывала настоящее удовлетворение оттого, что изо дня в день разрушала себя все больше и больше…»
«Если бы не Ванька, я бы тоже так делала. Ванька, теперь Алеша…»
«Я всегда хотела иметь детей. Бог не дал их мне. Сейчас до меня наконец дошло, что он был прав. Такие, как мы с тобой, должны исчезать с лица земли бесследно. Как исчезли Содом и Гоморра».
«Но я не хочу исчезнуть бесследно. Я хочу соединить свою плоть с другой — самой любимой. Ведь рожденные в любви дети украшают наш мир…»
Муся услыхала, как скрипнула дверь, и подняла голову, решив, что это «скорая» — обход закончился с полчаса назад, — и их сейчас отвезут наконец домой.
В дверях стояла довольно молодая, хрупкого телосложения женщина в наброшенном на плечи белом халате. У нее было испуганное, заплаканное лицо.
— Алешенька, — прошептала она, опустившись на колени перед кроватью и стиснув его руку в своих. — Что они сделали с тобой, мой мальчик?
Он открыл глаза.
— Марыняшенька, ты здесь? Мне снилось, будто ты… Мама, зачем ты приехала?