Но впереди была свободная ночь. Ночью Галине просто необходимо было находиться на людях. И она нашла себе работу — в местной психиатрической лечебнице. Случилось так, что одна из медсестер ушла в декретный отпуск, а Галина, работая санитаркой в больнице, научилась делать уколы и даже внутривенные инъекции. Главврач, озабоченный текучестью кадров, даже не поинтересовался, есть ли у нее диплом. Тем более что жалобы больных редко кто воспринимал всерьез. Таким образом, у Галины Кривцовой оказались занятыми все семь ночей в неделю.
Естественно, она уставала, как лошадь, но у нее с детства было железное здоровье. Усталость затушевывала слишком яркие краски этого мира, как бы накладывая на них серый тон. С тех пор, как они познакомились с Андреем, мир казался Гале необычайно ярким и прекрасным.
Галина сидела за столом в душном кабинете на третьем этаже больницы для душевнобольных, которую в городе ласково называли «Февральский базар». Днем эта комната превращалась в приемный покой, куда приводили либо приволакивали вновь поступивших. Здесь на окнах были массивные выкрашенные ярко- оранжевой краской решетки, дверь была обшита листовым железом. В данным момент Галя сидела и смотрела, не отрываясь, на лежавшую перед ней на столе фотографию Андрея Доброхотова в летной форме. Это был любительский снимок. На обратной стороне рукой Андрея было написано: «Люблю, несмотря ни на что. Жди!!!»
Письмо, в которое Андрей вложил этот снимок, пришло за три дня до той злополучной телеграммы, где сообщалось, что старший лейтенант Андрей Доброхотов погиб, выполняя боевое задание.
Галя зажмурила глаза, откинулась на жесткую прямую спинку стула и подумала о том, что у них все равно бы ничего не получилось с Андрюшей. Права была Эвелина Владимировна, тысячу раз права — они на самом деле принадлежат к находящимся в состоянии негласной войны слоям общества.
Они познакомились в доме культуры «Энергетик». Галина Кривцова чувствовала себя здесь полноправной хозяйкой, поскольку местные «качки», превратившие этот клуб в опорный пункт, считали ее своей в доску. Дело в том, что кое с кем из них она успела переспать, с другими же отводила душу за кружкой пива в местном парке отдыха. В ту пору Галина нигде не работала — вполне хватало того, что подкидывали ребята. Она одевалась броско, но не без вкуса. Когда-то в детстве Галина увлекалась рисованием и чувство цвета ее редко подводило. К семнадцати годам она успела разочароваться в физической любви, сделать три аборта и прослыть в округе «хожалой» и «гулящей». Жизнь казалась ей бессмысленной и жестокой.