Они пили на кухне чай с клюквенным тортом. Галина совсем оробела, замкнулась в себе, и Андрею все никак не удавалось ее растормошить. Тогда он сказал:
— Ну все, сейчас я еду за твоими приятелями из «Энергетика», и мы продолжим наше выступление. Я чувствую, ты скучаешь без пуб-лики.
Ее рот был набит тортом, который тут же оказался на столе. Она хохотала по-детски беспечно.
— Представляю, как Урод берет эту чашку и… Ой, не могу. Да ведь от нее одни черепки останутся. А Бегемот, тот скажет: «Блин, ну и малина у тебя на хазе собирается. Одни придурки шизоголовые».
Она зажала рот рукой и испуганно посмотрела на Андрея.
— Ничего страшного. С кем не бывает, а? В нашем училище было полным-полно любителей эсперанто. Но к последнему курсу все до одного научились в совершенстве говорить по-русски. Знаешь, как это получилось?
— Как? — заинтригованно спросила Галина.
— Мы купили в складчину большую кошку-копилку, на которой написали: «На реставрацию общественного туалета в казарме номер пять». Такой казармы в природе не существовало, понимаешь, но как раз в этом и была вся соль. Как только кто-то из нас переходил на эсперанто, дежурный лингвист протягивал руку, изымал у нарушителя гривенник и под дружное «даешь досрочно туалет» опускал его в копилку. Их к концу собралось пять штук — три жирные мордатые кошки с бантами и две хрюшки с пузом в виде бочки. Выпускной банкет был просто классным. Еще и на цветы женщинам-педагогам осталось. Вот тебе и эсперанто.
— Я больше никогда не буду ругаться матом, — вдруг громко заявила Галина. — Клянусь тебе.
— Ну, иногда без этого просто невозможно обойтись. Например, если находишься в обществе твоих друзей.
— Они мне не друзья. Это… ну да, я жалею о том, что было.
Андрей смотрел на нее слегка насмешливо.
— А что было? Я ведь ничего не знаю.
— А то, что я… мне было хе… противно жить. Ну, в общем, какая-то муть кругом. Все пьют, трахаются, делают аборты, снова трахаются. Прямо-таки заколдованный круг. А, черт, мне так трудно подбирать нормальные слова.
— Это только поначалу. Потом втянешься — и будет полный порядок. — Он протянул руку и похлопал Галину по плечу. — Ты красивая девчонка. Я бы хотел с тобой дружить. Я пробуду здесь целых двадцать восемь дней. Думаю, за это время мы сумеем узнать друг друга лучше, верно?
— Да, — прошептала она, боясь поверить его словам. — Но тебе будет со мной… ну, по-нашему это называется фигово. Это не мат, но… — Она прижала ладони к внезапно ярко вспыхнувшим щекам, наморщила лоб, что-то лихорадочно соображая.
— Ты хочешь сказать, мне с тобой будет неинтересно?