— В России вы что-нибудь публиковали? — Голос у Дои тихий, хрипловатый. А глаза сверлящие, пронизывающие. Померанцеву казалось, что этот человек читает его мысли.
— Да, кое-что печатал в военных газетах, — солгал Иван.
— А что думаете показать в новой книге? Померанцев и сам еще толком не знал, что будет показывать, но был уверен, что японцы одобрят любой замысел, лишь бы против коммунистов.
— Покажу, Дои-сан, обреченность советского государства. Что народ недоволен большевиками и ждет избавления от них с Востока.
Замысел Ивана совпадал с желанием «сынов солнца». Дои взял его на службу в военную миссию. Померанцеву был назначен высокий оклад. Его прикрепили к военному кооперативу, где по карточкам отпускались лучшие продукты. Военная миссия располагала богатой библиотекой. Для Ивана создали все условия, только знай работай.
В комнате, где он сидел, было три стола. Один из них занимал капитан Асакура, всегда улыбчивый и учтивый, но весьма жестокий. Осуществляя контроль за русским радиовещанием, он, как и все японские чины, относился к своим обязанностям с исключительной педантичностью. И если кто допускал отклонения от текста, того он сурово карал. Померанцеву рассказывали, как во время радиопередачи русский диктор оговорился. Нужно было прочитать: «Входящие в Сайгон ниппонские войска население встречало весьма радушно», а диктор сказал: «равнодушно». Асакура сообщил об этом в жандармерию. После передачи диктора арестовали, и больше его никто не видел.
Иван побаивался Асакуру, лишний раз не заводил с ним разговор. Он больше тяготел к высокому светловолосому поручику Ямадзи. Этот человек не был японцем и оказался среди них волею нелепых обстоятельств. Во время оккупации Приморья офицер Ямадзи женился на русской женщине мадам Шестериной, муж которой где-то сражался за Советскую Республику. Когда японцев изгнали из Владивостока, Ямадзи увез Шестерину с трехлетним сыном в свою страну. Там Вася окончил гимназию, затем отчим определил его в разведшколу в Токио. Василий был хорошо подготовлен, владел русским и японским языками. Его направили служить в Маньчжурию, в Харбинскую военную миссию.
Таким назначением он был очень доволен. С детства мечтал увидеть Россию, о которой ему рассказывала мать. И хотя Харбин не был Россией, в нем жило много русских. Работая в военной миссии газетным цензором, он близко соприкасался с ними, обогатил язык, познал их нравы и обычаи. В скрытной душе его зрела неприязнь к японцам. В детстве ему немало пришлось перенести насмешек от сверстников за свой высокий рост, русые волосы, белый цвет лица. Друзей у Васи не было. Он рос замкнутым, одиноким. Теперь у него теплилась надежда на поражение Японии в будущей войне с Россией. Тогда он может обрести родину. Но для этого нужно было сделать для нее что-то доброе, за что его могли бы оценить. А что именно, он не знал.