Теперь нужно было снять с постов часовых. Для этого Василию пришлось ходить по объектам с разводящим-японцем и со своими людьми. Снятого с поста часового обезоруживали и уводили в караульное помещение.
До рассвета посты были обезврежены. Вся полнота власти в станице перешла в руки атамана Попова.
— Держись, Петр Павлович. Готовься к встрече советских гостей, — наказывал Василий.
— Советские-то теперь не так страшны, как японцы. Эти вот знают, что мы тут сотворили, и нагрянут.
— Не до этого им теперь… Самим бы спастись.
На востоке заалел горизонт, когда к бензохранилищу подошли автомашины. Резервисты начали грузить бочки с дизельным топливом, которого, к счастью, оказалось немало. Кроме двух машин атаман Попов нашел еще две.
Погрузку закончили быстро, и Василий покинул станицу. Он ехал на передней машине, чувствовал себя на седьмом небе. Свершилось задуманное. В душе улеглись тревоги, и сразу же навалился сон: веки слипались, отказывался мыслить мозг. Но Василий не поддавался: надо было еще доставить горючее, передать танкистам. Парыгин, конечно, ждет его. Может, верит, а, может, не верит в его затею. Но ждать — не то, что действовать.
Однако и полковник не сидел без дела. Вчера вечером к резервистам прибыло подкрепление — японский батальон. Он занял позиции по соседству. Парыгин всполошился: японцы могли испортить все дело. Срочно созвав атаманов и пригласив советских танкистов, полковник принял разумное решение. В сумерках японцев атаковали: часть разоружили, а часть перебили.
…К двенадцати часам машины прибыли к подножью гор. Близко подъехать не позволило бездорожье. Пришлось далеко носить горючее в ведрах, баллонах, канистрах. Танкистам помогали резервисты.
Пока заправлялись, комбриг пригласил к себе Парыгина и Ямадзи. На брезенте, расстеленном на траве, стояли раскрытые мясные и рыбные консервы, лежал хлеб.
— Прошу за наш скромный стол, — пригласил комбриг. Он опустился на колени, разлил из фляжки спирт по кружкам. — За воинскую выручку.
Полковник выпил, смачно крякнул, достал складной вилкой кусочек мяса.
Парыгин посматривал на его окладистую бородку, задубелые тугие щеки и многочисленные награды.
— Нас изумляет, господин полковник, как ваши танки смогли пройти такой трудный перевал?
Комбриг прищурил шалые глаза.
— Об этом знаем только мы да Хинганские горы.
— А если без шуток, — допытывался Парыгин.
— Можно и без шуток, — посерьезнел Шестерин. — Нас выручала взаимная товарищеская помощь. На тросах спускались в ущелья, на тросах поднимались на кручи. И самое неприятное — сожгли все горючее.