Анатолий беспокоился. Неужели вернут его взвод? Так делали, если бойцы показывали плохую строевую выучку. Но ведь за то время, как он стал командовать, солдаты немного подтянулись. Значит, не должны подвести.
— Как, товарищи, не подкачаем?
— Нет! — дружно отозвались бойцы.
— Только всем петь. Ясно?
Прошли последние подразделения третьего батальона. К трибуне направился первый батальон. Полк замкнулся в цепь, связанную из мелких колец-взводов. Над плацем стоял гвалт разноголосых песен.
Сидоров с Дороховым приблизились к трибуне. Высоко подняв голову, едва касаясь носками сапог земли, комбат не шел, а летел на длинных ногах. За ним в колонне шагали офицеры впереди своих взводов. Еще минута, и противотанковая выступит на вторичное испытание.
Трогается взвод Воронкова. За ним выступает Быков. Илья Васильевич частит, не «тянет» носок. Получается у него как-то не по-военному. Зато солдаты идут хорошо.
Арышев подает команду.
— Взво-од! — и обрывает резким движением руки. — Марш! Круто повернувшись, командует на ходу, сверяя шаг:
— Раз, два, три!
Степной затягивает: «Фашисты-людоеды…»
Арышев полуоборачивается, подтягивает запевале, и песня громко несется по плацу.
«Молодцы, — радуется лейтенант, высоко поднимая ноги и энергично работая руками. — Только бы не спутали шаг».
Вдруг он замечает усмешку на лице комдива. Миронов что-то кричит, машет рукой, словно кого-то подгоняет.
«Отстают», — догадывается Арышев. Ему хочется обернуться, взглянуть на бойцов. Вдруг песня, точно натянутая струна, оборвалась, заглохла.
Что случилось?
Лейтенант оборачивается. Половина взвода шагает в ногу, а последние ряды спутались, растянулись. Шумилов и пухловатый боец Примочкин, свалив назад винтовки, плетутся позади всех.
Арышев отходит в сторону, пропускает взвод.
Подбегает Незамай, останавливает солдат. Лицо красное, голос истеричный.
— Разгильдяи! Подвели всю роту! Дослужились, дошли до ручки — в ногу ходить не умеют. Стыд! Позор! А ты уж не мог сделать, как я говорил, — взглянул Незамай на Арышева. — Эх, голубчик, теперь сам расхлебывай, что заварил!..
Анатолию больно и противно слушать Незамая. Обидно не за этот провал, а за попытку избежать его нечестным путем. Хорошо, что он не оставил «разгильдяев» в казарме. Может, взвод и не провалил, но тогда он не знал бы, за кого браться. А теперь все вскрылось.