— Пряжки-то на боку. Эх вы, рязанцы кособрюхие! Не зря, говорят, мешком солнышко ловили, блинами стены конопатили.
Не нравились бойцам и занятия, которые проводил Померанцев. Готовился он наспех, абы с рук сошло. Нередко оставлял за себя сержантов, а сам уходил домой.
— Снова изучаем СВТ, — смеялись солдаты.
Вскоре это дошло до Арышева. Анатолий решил проверить, так ли это. Придя однажды на занятия, он не застал Померанцева. Вместо тактической подготовки бойцы рассказывали анекдоты.
Неудобно было Арышеву выслушивать шуточки, отпускаемые в адрес офицера. Даже пришлось кое в чем защищать его. Но в душе Анатолий ругал Ивана. Прав был Миронов. Человек обленился, не хочет честно работать. Думает, что ему все с рук сойдет.
После занятий Арышев пригласил Померанцева в канцелярию, Иван зашел и, опускаясь на стул, начал рассказывать анекдот.
— Солдат пишет матери: «Получил два наряда». А та не поняла, отвечает: «Куда тебе, сынок, два. Вышли нам один».
— Перестань! — строго оборвал его Арышев. — Чем у тебя взвод сегодня занимался?
— Согласно расписанию, тактической подготовкой, — ничего не подозревая, ответил Иван.
— Это точно?
Померанцев сделал удивленную гримасу.
— Почему такое недоверие? Я могу обидеться.
— А ты был на занятиях?
В глазах Арышева Померанцев заметил недобрую усмешку. И вмиг понял — проверял.
— Ну что ты меня испытываешь? Не был я сегодня на занятиях. Сержанту поручал.
— А кто разрешил? — щеки Анатолия налились краской. Голос стал холодным. — Удивляюсь, как можно бездельничать! Время-то какое — в любую минуту могут скомандовать: «В бой!» А ты еще и солдат своих как следует не знаешь.
Иван морщился, как от зубной боли.
— Не понимаю, стоит ли из-за каких-то пустяков портить дружбу. Это еще больше возмутило Арышева.
— Мы говорим не о пустяках, а о твоих недостатках в работе. Сколько раз ты уходил с занятий, оставлял взвод?
— Не считал, — раздраженно буркнул Померанцев и отвернулся. Ему неприятно было слушать нравоучения от человека, который еще вчера стоял ниже его по должности, а теперь отчитывает его, как мальчишку.
— Значит, не считаешь себя виноватым и так будешь делать впредь. Правильно я понял?
Померанцев не отвечал. Лицо его словно окаменело, только усики беспокойно шевелились.
— Что молчишь?
Померанцев окинул Арышева неприязненным взглядом.
— У тебя все? — спросил он, вставая. Арышев вспыхнул.
— Нет, не все. За срыв тактических занятий объявляю выговор.
— Спасибо, землячок! — ехидно поклонился Померанцев и вышел. В сердце его кипела злоба. «Подумаешь, честняга! Мораль читает. А то я без него не знаю, как надо работать».