— Какой ты у меня фантазер!
— А ты не знала? Узнаешь еще, только бы с самураями разделаться и тогда — мир, братья-славяне, по домам!
Ему стало душно. Он расстегнул ворот кителя, распахнул шинель.
— Зачем? Простынешь.
— Жарко. — И начал расстегивать крючок на ее шинели. Но она отвела его руку.
— Не надо, Толя. Мы же ничего не можем себе позволить. Дождемся конца войны, правда?
— Ты всегда такая строгая? — Анатолий было рассердился на нее. Но разве она виновата? Война наложила на все свои запреты, поставила людей в такие условия, в которых возможное стало невозможным.
— Не горюй, милый, — она поцеловала его в щеку. — Побеждает тот, кто умеет ждать. Помни это всегда.
…Лейтенант закрыл книгу, взглянул в окно. Широко расстилалась степь, уже виденная им много раз. Но всякий раз он находил в ней что-то особенное, присущее времени года. В этот солнечный мартовский день степь была покрыта тонкой корочкой ноздреватого льда, который днем подтаивал, а ночью застывал. И от этого степь казалась студено-синей, а вершины сопок уже пестрели темными проталинами. Кончились бураны, яснели дали. Близилась весна.
Слева впереди вырисовывался силуэт пятиглавой горы. Поезд катился под уклон. Следующая станция — конечная.
Арышев положил книгу в чемодан, одел шинель. «Что нового в полку? Илья Васильевич, видно, заждался. А Померанцев все на заставе, ждет, когда выйдет из госпиталя Женя. Кто же все-таки ее ранил?»
На перроне стояло несколько военных из комендантского надзора. Но из своей роты Арышев никого не встретил. До полка пришлось добираться на попутных подводах. Первым делом он заглянул в штаб, к Воронкову. Того на месте не оказалось. Как сообщили писари, теперь он не лейтенант, а старший лейтенант и не помнач-штаба, а начальник штаба.
«Что же со Смирновым? — удивился Анатолий. — Неужели проштрафился?»
В кабинете начальника штаба сидел за столом Воронков, что-то писал. Анатолий начал докладывать, но тот вышел из-за стола и заключил его в свои могучие объятия.
— С повышением, Александр Иванович!
— А тебя — с успехами на соревнованиях! — Успехи не мои, коллективные.
— А Старков с Шумиловым? Не скромничай, я же читал газету.
Они сели: Воронков — на свое место, Арышев — у стола. Анатолий достал пачку «Беломора», угостил товарища. Выпустив изо рта дымок, Воронков прищурил глаза, задумался.
— А у нас ведь в полку ЧП. Не слышал еще?
— Нет, а что случилось?
— Ужасное, невероятное… Жена Померанцева оказалась шпионкой.
— Да вы что?
— Арестовали ее. А Иван, как узнал об этом, так в ту же ночь бежал с заставы в Маньчжурию.