Когда Розеры приехали на этот раз, чтобы посмотреть своего второго внука, они произнесли все полагающиеся к случаю слова. Они старались уделить одинаковое внимание внуку и внучке, но от Барбары не укрылось, что они больше играли с Аннетт, чем с Кристианом. Она заметила и то, что на сей раз они не оставили чека на тысячу долларов. Однако она была слишком подавлена, чтобы сказать об этом Дику.
Барбара начала всерьез подумывать, что она сходит с ума. Приступы клаустрофобии усиливались, о нормальном ночном сне она уже давно забыла. Она сильно похудела и осунулась, под глазами у нее появились черные круги. Она грубила Дику без каких-либо причин и потеряла всякий интерес к сексу. Иногда, лежа в постели без сна, пытаясь не слышать беспокойное хныканье малыша, она чувствовала, как ходит ходуном кровать, и понимала, что это Дик перешел на «самообслуживание». Но ее это не трогало. Она ничем не могла ему помочь. Ей было жаль, но она ничего не могла поделать.
Все коммуникации в доме были проведены очень давно, и кондиционирование не предусматривалось. Жара и влажность усиливали у Барбары чувство замкнутого пространства. Она желала смерти своему ребенку. Несколько раз она оставляла его лежать на столе, придвинутом вплотную к открытому окну, а сама отправлялась на улицу. Она надеялась, что он случайно выпадет из окна восьмого этажа и убьется. Но едва она выходила на улицу, как раскаяние безжалостно гнало ее обратно, бегом вверх по темной лестнице с металлическими ступенями – только бы не споткнуться! Она врывалась в квартиру и хватала ребенка со стола. Она прижимала его к себе и целовала, не замечая его обычного запаха. Он принимался плакать и корчиться, и даже ее вина не делала его лучше.
Врач уговаривал Барбару не беспокоиться. Он говорил, что со временем ребенка перестанут мучить колики, это всегда проходит, надо только набраться терпения.
Так тянулись июль и август, жаркие и влажные, один бесконечный день за другим. Дик был поглощен проектированием новой гидравлической системы для атомных подводных лодок. Барбара же была поглощена страхом, что ее жизнь кончилась, не успев по-настоящему начаться.
– Может, виноват большой город, – сказал однажды Дик. – Может быть, нам следовало бы переехать в пригород?
Барбара стояла в душной кухне, мыла детские бутылочки и стерилизовала соски. В книжках писали, что, рожая детей одного за другим, вы экономите на принадлежностях для малыша, поскольку можете пользоваться одними и теми же вещами сначала для одного, а потом для другого. Но в книжках ничего не говорилось о том, сколько раз вам придется делать одно и то же: полоскать, стерилизовать и просушивать.